- Что ты наделал, Дрю? Как ты мог?...Я же...любил тебя...
- А я тебя уже давно терпеть не мог, Эм. И сколько раз тебе говорить, хватит меня так называть, - следовал спокойный ответ.
Я склонилась над Эммануилом, его лицо начало меняться странным образом. Потом он закрыл глаза и замер. Мне показалось, что его тело стало мгновенно твердеть.
Я сидела, склонившись над Эммануилом, потом тихонько поднялась с колен; сквозь пелену слез, застилавшую мне глаза, я видела расплывчатую светловолосую фигуру, совершенно безучастно наблюдавшую за происходящим.
- Ты... - наконец смогла сказать я. - Что ты наделал?! Ты же его убил!!!!!! Эм что-то упоминал насчет того, что мы не бессмертны, что ничего нет совершенного в этом мире!!! И вот ты действительно сделал это, Андрей!!! Ты убил его!!!!
- Да брось ты, Крис! Прекрати вопить, не то весь дом сюда сбежится! - раздраженным тоном ответил Андрей. - Этот придурок просто притворяется или у него что-то типа обморока. Хотя...- Он снова взглянул на странно неподвижного Эммануила, - может быть и так, что с ним правда что-то не то. Хотя мне, честно говоря, плевать на это, Крис. Я все равно собирался уходить.
- Куда ты собрался? - в тревоге спросила я.
- Да куда угодно, лишь бы подальше от этого места. Я на твоем месте тоже бы убрался отсюда, но если ты не хочешь, то можешь оставаться возле своего доброго старого Эма, или того, что от него осталось.
- Нет! Андрей! - крикнула я. - Ты не можешь просто так уйти.
- Но вот теперь и ты начинаешь, Крис! Я делаю то, что хочу, и никто мне не может помешать!
В этот момент меня раздирало какое-то странное противоречивое чувство. Мне было жаль Эммануила, неподвижно распростертого на полу, меня ужаснул поступок Андрея, но и в то же время, мысль, что он уйдет, также пугала.
- Послушай, Крис, - продолжал Андрей, - а мне так интересно, кем он все-таки был на самом деле. Эм же явно не все нам рассказывал. И вообще, у меня давно было желание покопаться в его вещах, и только мысль о том, что он может заметить, меня останавливала.
- Андрей, - воскликнула я с негодованием. - Ты собираешься рыться в вещах Эммануила?
- А почему бы и нет, - следовал ответ. - Я же сказал, что делаю, что хочу. А в данный момент мне хочется выяснить, кто же такой наш дорогой Эм. Старческие воспоминания о Голландии 19 века меня не устраивают.
С этими словами он развернулся и направился в комнату Эммануила. Я еще некоторое время стояла возле кровоточащего тела Эма в каком-то оцепенении, а потом бросилась вслед за Андреем, который тем временем рылся в ящиках небольшого резного комода возле кровати Эммануила. Однако ничего особенного он там не обнаружил. Единственное, что привлекло наше внимание - это небольшая черная инкрустированная шкатулочка, лежащая в конце одного из ящиков. Там лежал медальон с откидной крышкой, внутри которого был маленький, сильно выцветший портрет светловолосой девушки. Андрей положил медальон обратно в шкатулку, не обратив на него особого внимания, а саму шкатулку отбросил в сторону. Еще одной интересной находкой был фотоальбом, заполненный фотографиями Эммануила и какой-то девушки, но не той, что была изображена на медальоне. Эта девушка была жгучей брюнеткой с волосами до плеч и короткой челкой, на всех фотографиях она была очень ярко накрашена: густые ресницы с неимоверным количеством иссиня-черной туши, глаза густо подведены черными тенями, губы накрашены ярко-алой, вишневой или темно-синей помадой, длинные ногти покрыты черным или фиолетовым лаком. Одета девушка была в черную кожу или латекс, туфли или высокие сапоги на каблуках и увешана огромным количеством украшений. Она и Эммануил обнимались, кое-где в глазах девушки можно было уловить обожание, направленное на своего спутника. На одной фотографии она, облаченная в черную длинную юбку с большими разрезами, откровенный топ того же цвета, ажурные чулки, длинные перчатки и туфли на неимоверно высоких каблуках с платформами, лежала на ковре из леопардовой шкуры, ее глаза были завязаны черным шарфом, а Эммануил склонился над ней.
Рассматривая фотографии, Андрей даже присвистнул.
- А Эму, оказывается, жутко везло по жизни. И где он только таких откапывал. А, впрочем, ладно, - он отшвырнул альбом в сторону, - ничего тут интересного нет. Оставаться же еще дольше мне тут не хочется.
При мысли о том, что он уйдет, мне стало как-то не по себе. Несмотря на все обиды, несмотря на то, что он только что сделал, я внезапно ощутила, что не смогу жить без Андрея, что он все еще мне нужен. В этот миг я чувствовала себя очень странно, я как бы разделилась на две половины, одну из них неудержимо тянуло к жестокому белокурому красавцу, другая оплакивала Эммануила.
- Андрей! - воскликнула я, - я пойду с тобой!
- Крис, - следовал ответ. - Пора нам уже перестать играть в эти игры. Мы не можем быть рядом друг с другом, так как никакой любви между нами нет.
Я не знала, что ответить.
- Я не могу без тебя! - наконец выдохнула я.
- Ну а я попробую обойтись.
И он, круто развернувшись, направился в гостиную, подхватил свои вещи и направился к двери.
Я же осталась стоять посреди гостиной, на полу которой распростерся Эммануил. Я не могла посмотреть в ту сторону, я просто ощущала всем своим существом практически физическую боль, исходившую из груди, как будто это меня проткнули кинжалом. На стене громко тикали большие часы, а в груди моей гулко стучало сердце, словно птица в клетке оно рвалось наружу. И тут я сорвалась с места и бросилась к дверям, за которыми только что скрылся Андрей, все еще ощущая, как какая-то сила, словно магнитом тянет меня обратно. Но я преодолела ее, с огромным усилием я это сделала.
- Нет!!! - кричала я. - Андрей!!! Постой!!!
Я выбежала на площадку, двери лифта только что закрылись за Андреем. Я молнией бросилась вниз по лестнице, моя сила позволила мне оказаться внизу как раз тогда, когда двери лифта открылись, и оттуда вышел Андрей. Увидев меня, он на миг замер, а я кинулась к нему.
- Извини, - прошептала я. - Но я не могла позволить тебе уйти.
- Крис, - следовал его ответ, - будь ты проклята, но эти кровавые узы не уничтожить. Мне хватило нескольких минут, чтобы это понять. Это, вероятно, проклятие, которое пало на меня, и оно носит твое имя. И не в моих силах его оборвать.