Легко догадаться, что это был или владелец сломанного экипажа, или один ив путешествовавших в нем. Соседние помещики все были известны, и красивый молодой человек, с аристократической наружностью, не принадлежал к туземцам.
Приятная эта неожиданность обрадовала панну Идалию, красивое, молодое личико которой заблистало ярким румянцем, и когда молодой человек, отняв от глаза бинокль, взглянул на это явление, оно, конечно, должно было произвести на него особенное впечатление.
После дорожной усталости, когда чинят ваш сломавшийся экипаж, и вы принуждены отправиться на вынужденную прогулку, вам, без сомнения, приятно встретить молоденькую барышню, особенно если она предстанет в образе удивленной, простодушной и прелестной, как ангел, провинциалки.
Такою показалась панна Идалия приезжему, который тотчас же извинился, что испугал ее и помешал ей. В момент, когда он собирался вежливо уступить место, из-за кустов показались круглый аптекарь, аптекарша с приподнятым платьем и пан Рожер с сигарою в зубах. Панна Идалия стояла одной ножкой на ступеньке, словно пугливая лань, готовая уйти. Приезжий, с биноклем в руке, торопился с бельведера, чтоб не помешать гуляющим; но пан Мартын, человек любезный и любивший новые знакомства, в особенности с людьми, одетыми по последней моде, поместился за спиной у дочери.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, вам будет место. А вид отсюда прелестный — стоит полюбоваться.
Ободренная присутствием родителя, панна Идалия ловко подымалась к незнакомцу, улыбавшемуся ей наверху, а так как он стоял высоко, то и предложил девушке руку. Едва коснувшись перчатки молодого человека, Идалия очутилась наверху. Один взгляд на незнакомца не оставлял ни малейшего сомнения, что он принадлежал к высшему обществу. Знаток по этой части, пан Рожер не задумался поклониться ему, как равному, хотя и казалось ему, что они не знакомы; но когда они ближе всмотрелись друг в друга, приезжий воскликнул:
— Боже мой, да ведь мы знакомы! Г-н Скальский? С живостью пан Рожер протянул руку.
— Где же у меня были глаза? — воскликнул он. — Барон Гельмгольд Каптур? Извините, mais jai la, vue basse (я близорук).
— И надо же было встретиться в этом захолустье, на этих развалинах? — молвил Гельмгольд. — Случайность, — сломалась ось в дороге.
— Позвольте вас познакомить: это мои родители и сестра, — сказал пан Рожер.
Панна Скальская присела чересчур неловко, но пан Рожер подумал, что барон этого не заметил.
Панна Идалия светилась от восторга. Одному Богу известно, как у нее чесался язык блеснуть чистым французским выговором, и как ей хотелось обворожить красотою бедного барона, осажденного на бельведере.
— Что же вы здесь делаете? — спросил пан Рожер, придя в отличное расположение духа. — С тех пор, как я имел удовольствие видеться с вами в Варшаве у графини, я был уверен, что вы давно уже в Галиции.
— Я располагал возвратиться, — сказал барон, — но у вас тут так хорошо. Завязались знакомства, и вот путешествую по краю. Теперь, собственно, еду к Туровским, которые живут где-то здесь по соседству.
Разговор долго продолжался половину на польском, половину на французском языке, и наконец зашла речь о поломке экипажа.
— Это уж наша удача! — сказал пан Рожер, хватая барона за руку. — Родители мои, у которых есть здесь дом в деревне и которые теперь живут в нем временно, — прибавил он, — будут счастливы пригласить вас к себе. Мы прикажем вашему кучеру ехать к нам на двор, а сами пойдем пешком к нам на чай.
— Покорнейше просим и не отпустим, — сказал старый Скальский.
— Не отпустим, — повторила аптекарша.
Барон поклонился, но ему хотелось, чтоб приглашение подтвердила хорошенькая девица, и он взглянул на панну Идалию, которая улыбнулась ему чрезвычайно приветливо.
Брат и сестра были счастливы, отец обрадовался, и только одна мать встревожилась немного, подумывая о приеме достойного гостя, за который боялась получить головомойку от дочери.
Сердце панны Идалии с живостью билось. Хотя она и смеялась как над предрассудками, так и над теми, кто им следовал, однако описанную встречу считала не простою случайностью… Она первая увидела молодого человека, на ней первой остановился его удивленный взор… Без сомнения, он должен быть богатый жених, отправляющийся к графиням Туровским, которому она, как разбойник на дороге, предназначена была вырвать сердце.