Приказчик гостиницы, ожидавший, по-видимому, другой развязки, отошел и уехал в Варшаву, где при помощи приятелей основал в малых размерах заведение, подобное тому, в каком служил с таким достоинством.
Напрасно спрашивал бы меня читатель о судьбах убогой хаты близ плотины, старухи, старика и их внучки. Кто же знает, что делается с бедняками и когда они являются на свет и уходят? Сказывали нам, что в хате вскоре были вынуты окна, дверь прибита колом, и вокруг не осталось живой души. Неизвестно, смерть или нужда опустошили ее.
В тесной улице, где, сидя на гробе, весело распевала молоденькая девочка, появился неожиданно колченогий парень, который строгал доски и заступил ее место.
Соседи, любившие голосок и личико Линки, расспрашивали о ней у парня, но колченогий был ужасный грубиян, ворчал, ругался и никому ничего не рассказывал.
Чрез несколько месяцев Линка появилась снова, но бледная, исхудалая, грустная; глаза у нее запали, губы посинели, и она более не пела. Одним словом, это был увядший цветок. Занимаясь вязаньем чулка, она часто отирала покрасневшие глаза и сидела, печально задумавшись. Напрасно сестренка заговаривала с нею, Линка словно не слышала, и, казалось, что мысль ее и душа улетели куда-то далеко.
С весною в священническом доме расцвели гряды любимцев ксендзап-релата, за которыми старик столь заботливо ухаживал, но он их уже не видел. Старик пошел любоваться бессмертными венками из звезд, которые вьют ангелы на головы праведных… И кто его знал, тот был убежден, что и старику принадлежит один из этих венков.