Целительница призадумалась. О чем стоит спросить пирата, пока тот в настроении беседовать? Взгляд «Невесты ветра» сделался тяжелее, требовательнее, и Эсме поддалась ему, как уже сделала однажды. Она закрыла глаза и увидела перед собой ослепительно сверкающую фигуру – солнце в облике человека. Одно из тех солнц, вокруг которых строилась сеть мерцающего света, – та часть фрегата, о существовании которой она до недавнего времени даже не догадывалась.
Миг спустя сияние сделалось нестерпимым.
– Ой…
– Не надо так делать, – назидательно проговорил магус. – Вы не часть команды и корабля, вы можете ослепнуть или еще чего похуже. Здесь действуют особые правила, и вам они пока что неизвестны.
– Извините, – растерянно пробормотала девушка и, моргая, уставилась на свои руки, лежавшие на одеяле.
У нее перед глазами все двоилось, головная боль усилилась. Фрегату зачем-то опять понадобилось выставить ее дурочкой перед Крейном? Она боялась даже строить предположения…
– Пожалуй, первый вопрос я задам самому себе и сам же на него отвечу, – сказал пират чуть-чуть насмешливым тоном, к которому она уже начала привыкать. – Почему ~Невеста~ ведет себя так, как ведет, и чего она хочет? – Эсме встрепенулась и взглянула на него, напряженно прищурив глаза. Синеватая тень маленького солнца все еще висела перед ней, не позволяя как следует рассмотреть выражение его лица. – Дело в том, что вот уже почти полтора года у нас нет целителя. Это серьезная проблема, как вы понимаете, и фрегат о ней осведомлен ничуть не хуже людей. ~Невесте~ не нравится, что почти каждый раз, когда мы сражаемся, кто-то погибает, а кому-то приходится страдать.
– Как же так вышло? – спросила Эсме.
– Долгая история… – Он пожал плечами. – Сюда попадают не от хорошей жизни, а целителей в нашем мире не так уж много, и те, с кем я встречался, имели в своем распоряжении дома, семьи и клиентов, которые готовы были носить их на руках, причем вполне заслуженно. Я подыскиваю простого лекаря, но мне не везет. Попадаются то полные болваны, то изворотливые пройдохи.
– Мне казалось, изворотливость – подходящее качество для… моряка, – сказала Эсме и тотчас же пожалела о своих словах.
– Для бандита, – безжалостно уточнил Крейн, вынудив ее снова покраснеть. – Вы столько лет целительствуете в портовом городе и до сих пор не знаете, что каждый член команды должен быть в чем-то похож на капитана, то есть на навигатора? Иначе фрегат отвергнет его, отрыгнет, как ядовитую медузу. Уж не знаю, насколько я изворотлив, но называть себя пройдохой не позволю даже вам.
– Мне нечасто приходилось исцелять моряков, и я мало что знаю о вашей жизни, – с неохотой призналась девушка. – Я и Велин… почему-то нам в Тейравене не доверяли. Мы занимались гроганами и теми горожанами, у которых было маловато денег в кошельках. И еще фермерами с окрестных морских полей. В общем, всякой беднотой.
– Гм… – Крейн прикусил губу и ненадолго замолчал. Эсме показалось, что он не то расстроился, не то растерялся, но быстро взял себя в руки. – Ладно, забудем об этом. Я жду второго вопроса.
Эсме покопалась в памяти и обнаружила там слово, которого раньше не слышала.
– Что такое безумер? – спросила она. – И отчего «Невеста ветра» так его испугалась?
Крейн почесал переносицу и ответил вопросом на вопрос:
– Вы знакомы с трудами Синфы о средоточии разума?
– Конечно, он ведь один из известнейших целителей первого тысячелетия… – растерянно проговорила целительница. – Но вы-то откуда о нем знаете?
– Так сложилось, что однажды в моем распоряжении оказалась большая библиотека. – Пират махнул рукой с наигранной небрежностью. Еще одна тайна, поняла Эсме и решила не уточнять. – Раз вы их читали, мне легче будет объяснить. Так вот, у фрегата, как и у человека, имеется некое средоточие разума. Точнее, их несколько. Одно из них подвижно… – Он чуть помедлил, испытующе глядя на нее. – Я полагаю, вы их видели.
Маленькие солнца, которые ей показала «Невеста ветра». Одно из них и впрямь двигалось.
Сейчас оно сидело прямо перед ней.
– Безумер – это такое… оружие, – сказал Крейн. – Оно не убивает, а лишает разума. Вообще-то есть небольшая путаница в том, что порой происходит с фрегатами. Случившееся с «Морской звездой» назвали безумием, однако настоящее безумие охватило бы ее, если бы Эйдел Аквила применил эту мерзкую штуку по прямому назначению. Фрегат, лишенный разума, – это…
Он вдруг замолчал и поморщился, словно от зубной боли.