Перкар подумал, что из этого запутанного ответа можно сделать вывод, что жрецы не всегда послушны воле Рожденных Водой, но он смутно понимал его рассуждения и потому не мог судить наверняка. Ясно было только, что жрецы служат Владыке Воды, Изменчивому, хотя вроде бы и не связаны с ним узами крови. А те, в ком течет кровь Изменчивого, правят городом.
А что же та девочка, которую он разыскивает? Она — часть Реки. Кто же тогда ее враги? Почему она звала его?
— У Рожденных Водой могут быть враги? — спросил Перкар.
Вопрос его насторожил жреца.
— Кого ты имеешь в виду? Варваров вроде тебя? Или чужеземных властителей, желающих завоевать наш город? Враги Рожденных Водой — враги всем нам.
— А в городе у них не может быть врагов? Я имею в виду преступников, воров…
Жрец покачал головой:
— Конечно, нет.
Перкар решил, что узнал достаточно на первый раз; мальчик хоть и разговорился, но не стал любезнее.
— Давно ли ты стал жрецом? — спросил Перкар.
— Меня посвятили три года назад, и я уже достиг третьей ступени, — хвастливо ответил мальчик.
Перкар кивнул:
— Ты на вид очень юн, чтобы нести такую ответственность. Поздравляю.
Мальчик — хоть и был темнокож, как любой житель Нола — сделался пурпурным.
— Мне двадцать два года, — буркнул он.
— Но… твой голос…
Жрец, казалось, поперхнулся собственным языком.
— Я прощаю тебе, потому что ты варвар, — наконец ответил он. — Жрецы Реки… отдалены от некоторых грубых физических областей.
Перкар, поняв, уставился на юношу с ужасом.
— Так ты… — и умолк, ограничившись вежливым: — А…
Юноша расправил складки туники.
— Ты не разрешил бы мне, — неуверенно попросил Перкар, — не разрешил бы ты мне… поглядеть на лодку?
— Зачем?
— Мне интересно, не поплывет ли она опять.
Жрец фыркнул:
— Гляди, если хочешь. Это не запрещено. Только не подходи к ней близко. Лодка — собственность жрецов.
— Я буду только смотреть, — уверил он жреца и уселся возле стены. Хотя сам не был уверен, лучше ему остаться или уйти. Перкар был убежден, что Река понесла бы его в лодке, туда, куда намеревалась нести. Но, может быть, он опоздал? Или лодка, когда он покинул ее, плыла без цели? Огромный дворец был почти уже рядом: канал вел к проему, перегороженному стальной решеткой, — очевидно было, что вода течет прямо во дворец. Наверное, Река и желала принести его сюда, чтобы он попал во дворец. Но Перкар понимал, что не смог бы перелезть через дворцовые стены или избежать расспросов многочисленной стражи. Значит, ему нужно не сидеть здесь, а вернуться в гостиницу «Подруга Краба» и ждать, пока его наймет кто-то из знатных. Это — единственно возможный способ проникнуть в неприступную твердыню. Но когда он проникнет туда и найдет эту девочку — что потом? Она — дитя Реки, или родня Рожденных Водой. Она живет здесь, в городе Владыки Воды. Что ей нужно от Перкара — варвара из далеких земель? И главное, когда он разыщет ее, должен ли он убить ее или спасти? На миг он усомнился, сумеет ли убить такую кроху, но гнев тут же вспыхнул в его груди. Да, подумал он, припомнив призрак Капаки и пустые глаза Эруки. Да, чтобы досадить Реке, он убьет кого угодно.
Перкар думал и думал, как вдруг громкий, грубый голос донесся до него.
— Он, точно он, — услышал Перкар. Он вздрогнул, увидев, что верзила, напоминавший Нгангату — тот самый, что входил в таверну, — идет прямо сюда. Спутник его был невысок, с морщинистым лицом, в темно-синей тунике. Перкар припомнил, что тот тоже входил в таверну, — наверное, они искали его. Перкар встал и сжал рукоять Харки.
Они подошли, и Перкар разглядел, что маленький человек лыс, хотя голова была обвязана куском ткани.
— Серые глаза, светлые волосы, бледная кожа, — забормотал старик, едва они остановились. — Так, так.
— В гавани много путешественников, — заявил верзила. — Это просто совпадение.
— Хизи нам скажет, — произнес старик. — Если это не он, что мы потеряем?
— Все, возможно. Чужеземцы — воры и головорезы.
Перкар почувствовал, что о нем слишком долго говорят в третьем лице.
— О чем вы рассуждаете? — спросил он.
Старик слегка удивился:
— Для чужака из Пастушеских земель ты владеешь нашим языком довольно сносно, — заметил он.
Раздражение Перкара утихло.
— Вам известен мой народ?
— Понаслышке. Я читал одну или две из ваших… — Он нахмурился, припоминая. — Хигаралей?
— Экаралей, — поправил Перкар. — Или — песен.
— Верно, верно. Офицер времен Второй Династии много лет назад путешествовал в верховьях Реки. Какое-то время он жил с пастушескими племенами и записал несколько экаралей, потому что они показались ему интересными.
Верзила что-то проворчал, но смутился, когда старик бросил на него острый взгляд. Старший, однако, кивнул, как бы соглашаясь с тем чувством, которое хотел выразить детина.
— Мы поговорим об этом позже. Тзэм напомнил мне, что сейчас не время рассуждать о поэзии. Посетители таверны сказали нам, что мы можем найти тебя тут. Мы нуждаемся в твоих услугах.
— Вот как, значит, вас я и должен был повстречать. Скажите мне, знакомы ли вы с двенадцатилетней девочкой с черными глазами и лицом в форме сердечка.
Тзэм открыл было рот, но старик взглянул настороженно на жреца у лодки.
— В другом месте, — прошептал он. — Поговорим об этом в другом месте.
Он сделал знак Перкару следовать за ним, и Тзэм кивнул настойчиво. Перкар только на миг сжал губы, заколебавшись. Его ждет дело, ради которого он прибыл сюда.
X
ДАР УБИЙСТВА
Склонившись над самым краем, Хизи услышала, что ее зовут. Но звали не жрецы высокими, мальчишескими голосами: она услышала знакомый, могучий бас Тзэма. Хизи, прерывисто вздохнув, сделала шаг назад — прочь от своей судьбы. И обернулась.
Тзэм скачками бежал по крыше. Догнав жреца, он схватил его за волосы. Жрец завопил, и Тзэм свернул ему шею. Другой жрец тут же пронзительно завизжал, и визжал так, пока Тзэм не поймал его. Хизи закрыла глаза, чтобы не видеть. Когда она открыла их, второй жрец, бездыханный, лежал у парапета, ограждавшего соседнюю крышу.
— Хизи, — вновь завопил Тзэм.
Трепеща, она наблюдала, как он приближается к ней, не оглядываясь на отверстие купола, Хизи села на корточки и съехала к коньку крыши. Тзэм поймал ее и крепко сжал своими огромными ручищами.
— Они ничего тебе не сделали, принцесса? — заботливо осведомился он.
— Нет, Тзэм. Они и не прикасались ко мне. Я была намного впереди.
Она старалась не смотреть на убитых жрецов.
— Ган все устроил, — сообщил ей Тзэм. — Все улажено, тебе не надо ни о чем беспокоиться.
— Дома, наверное, ждут жрецы…
— Да нет там никаких жрецов, — пробурчал Тзэм. — Разве что их тени…
— Ах, Тзэм, зачем ты это сделал! Если они сейчас тебя схватят…
— Вряд ли, иначе им придется о том пожалеть. Идем.
Они спустились во внутренний дворик, где шелестели знакомые тополя, тут у Хизи внезапно подкосились ноги и закружилась голова, и Тзэму пришлось нести ее.
Дома ее ожидал кошмар наяву. Квэй вопила над мертвыми, простертыми в пыли жрецами: у одного из них изо рта сочилась кровь, лицо второго было изуродовано до неузнаваемости. Густой запах курений все еще витал в воздухе.
— Квэй! Квэй! — Тзэм встряхнул служанку. — Обрежь ей волосы! Волосы обрежь!
Старуха, трясясь как лист, непонимающе смотрела на Хизи и Тзэма.
— Волосы… — повторила она.
— Арр!.. — Тзэм ворвался к ней в комнату. — Где ты спрятала рабочую одежду?
— Под матрасом, — откликнулась Хизи, глядя на всхлипывающую Квэй. — Квэй, — прошептала девочка.
Глаза Квэй стали смотреть осмысленнее, и она протянула к Хизи руки. Хизи бросилась к ней в объятия, прижалась головой к груди.