Старший архитектор
Город по-прежнему бомбили. Но теперь уже многие не спускались в бомбоубежище. Прямое попадание всё равно не спасало от гибели. Да и бомбёжки стали реже. А вот обстрелы из орудий участились. Надо было знать, какая сторона улицы наиболее опасна. В школе шли серьёзные занятия. За пять месяцев решили пройти весь учебный год. Мы занимались всю весну и лето. Более сильные ребята помогали отстающим и слабым. Когда на уроке пения разучивали песню «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой», от слабости одной девочке стало плохо, ведь петь надо было стоя. Тогда её сосед по парте принёс стул. И так, держась за него, девочка допела песню. А на другой день мальчики принесли несколько стульев.
Наступило лето. Появилась трава. Правда, её быстро выщипывали, но кое-где её всё-таки можно было найти. Легче стало с питанием. Но тут развернулась мощная эвакуация. Ведь много было ослабленных людей и детей, потерявших родителей. Их надо было вывести из осаждённого города. Нашу семью тоже эвакуировали, далеко, в Казахстан. После войны, когда мы вернулись в город, жизнь стала другой.
Прислала Лариса Романовская
Дети в тылу и эвакуации
Эвакуация и тыл
Процесс эвакуации советских граждан с территорий, на которые наступали части вермахта, был непростым. Во многом это было связано с пресловутой предвоенной концепцией «войны малой кровью и на чужой территории». Из-за этого все планы по подготовке эвакуации населения и ресурсов с пограничных территорий постоянно блокировали на самом верху. Так, еще в апреле – мае 1941 года Сталин отклонил подобный план «как несвоевременный». В итоге после нападения Германии СССР был вынужден начинать процесс эвакуации гражданского населения «с чистого листа».
Фактически уже 22 июня 1941 года началось спонтанное бегство населения с приграничных территорий – местные власти начали эвакуацию, не имея на то официальных распоряжений из центра. В первый же день войны со станций Белосток и Гродно было отправлено 30 эвакопоездов. Разрешение из Москвы поступило лишь 23 июня, а днем позже был создан Совет по эвакуации – в его задачи входила подготовка вывоза промышленных предприятий, материальных ценностей и сырья. Кроме того, определили приоритеты при эвакуации мирного населения: рабочие эвакуируемых заводов, семьи командиров Красной армии и госбезопасности, семьи работников партаппарата и дети до 15 лет.
Угроза оккупации коснулась районов, где проживало 40 % всего населения страны, было расположено 31 850 промышленных предприятий, из них 37 заводов черной металлургии, 749 заводов тяжелого и среднего машиностроения, 169 заводов сельскохозяйственного, химического, деревообрабатывающего и бумагоделательного машиностроения, 1135 шахт, свыше 3 тысяч нефтяных скважин, 61 крупная электростанция, сотни текстильных, пищевых и других предприятий.
До 1942 года в восточные области СССР было вывезено 2593 предприятия, 70 % которых разместили на Урале, в Западной Сибири, Центральной Азии, а остальное – в Поволжье и Восточной Сибири. Вместе с промышленными объектами было эвакуировано до 30–40 % рабочих, инженеров и техников. Помимо промышленных предприятий эвакуировали театральные коллективы, музейные ценности, картинные галереи.
Поначалу считалось, что Красная армия вскоре перейдет в контрнаступление, и из-за этого планировалось эвакуировать лишь два миллиона человек, причем в районы ближайшего тыла. Реальность очень быстро скорректировала первоначальные планы. Всего за годы войны в тыл было перенаправлено 17 миллионов человек.
Официальное, подписанное разрешение на эвакуацию позволяло его владельцу сесть на поезд – точнее, гарантировало, что его с поезда не снимут: для того чтобы попасть в вагон, нужны были сноровка, сила и везение. Если человек не входил в приоритетную для эвакуации категорию, то он такой документ получить не мог. Именно это удостоверение уже в эвакуации позволяло беженцам получить продовольственные карточки.
При этом основная часть беженцев уходила на восток самостоятельно. Дороги были переполнены, а на некоторых участках наступающие немецкие части даже обгоняли отступающие гражданские колонны. Начиная с 5 июля 1941 года, на основных железнодорожных узлах были открыты эвакуационные пункты. Уже к 18 июля их было сто двадцать. Эти пункты принимали эшелоны, выдавали пассажирам хлеб и кипяток, в некоторых из них были оборудованы столовые и душевые.
Около 60–65 миллионов советских граждан остались жить на оккупированной территории. Многие не хотели уезжать в том числе и потому, что считали, что немцы скоро будут остановлены, что оккупация скоро закончится, что самовольная эвакуация может быть расценена как дезертирство.