Не вернулись и женихи. Не забыть мне эти белоснежные нарядные комнаты в женских общежитиях при фабриках и заводах, (приходилось бывать в них, собирая материал для журнала «Работница»). Здесь жили человек по восемь и больше девушки-работницы пятидесяти и более лет…
«Эта комната нам на всю жизнь. Это и есть наш дом», — говорили они кто с печалью, кто с вызовом. И объясняли, что квартиры на их заводе не дают одиноким, они нужнее «замужним и детным». Разговор тот был, помню, в 1972 году в общежитии Полоцкого завода стекловолокна. И работали там мои собеседницы со своих 16- 18 лет…
Вечные невесты и молодые вдовы век вековали. А демографы неустанно считали, объясняя, отчего это каждые 20 — 25 лет после войны наблюдается спад рождаемости в стране победителей. С такой периодичностью мы оступаемся в очередную демографическую «яму» все эти 75 лет. Без четверти столетие демографы подсчитывают «нерожденных» детей поколений, выбитых войной. Вот он — космически гигантский её след.
Конечно, время лечит. Народ живёт: влюбляется, женится, родятся и подрастают дети. И следы войны — эти «ямы», отраженные демографическими картами, постепенно мелеют. Так же, как и окопы, и рвы страшных боев на полях войны, полнятся и землёй, и травой.
Проходя через наш парк над рекой Яузой, радуюсь, глядя на юных мамочек и молодых бабушек с колясками. Они так естественны здесь на фоне тенистых от зелени, чистых, ровно уложенных аллей и просто тропинок, над живописной речкой, полной утиных флотилий. А уже ходящие и говорящие малыши так и рвутся от своих мам: покормить, рассмотреть поближе этих уточек. Благодать! Детки, уточки, синее небо в белых облачках. Радость для глаз и сердца…
Но вот ведь: всё чаще в последнее время ловлю себя на каких-то, кажется, несвоевременных мыслях, тревожных, беспокойных: думаю, чем же всё это обернётся, если вдруг война… Куда денутся мамочки и молодые бабушки… Пойдут на сверхурочные работы? Малыши останутся на попечении своих старших сестрёнок и братиков? Всвоевременных мыслях тропинок, над живопис ной речкой. место упорядоченного, ласкового парка, подстриженных газонов, вместо клумб и цветников — среди пожухлой травы появятся квадратики картофельных грядок: каждый квадратик — одному хозяину. Желающих посадить картошку много — парковых «гектаров» на всех не хватит… Так было, помню, в ту войну в больших городах.
Досадую на эти непрошенные видения… Что вызывает их …Обычно май — радостный месяц нашей Победы, всегда освежал воспоминания. Но они не были тревожными! Помню, мы с моим внуком ходили 9 мая на Театральную площадь, где собирались, встречались фронтовики — однополчане, друзья. Мы поздравляли их с праздником, дарили тюльпаны. Они так ласково смотрели на детей. На сердце становилось тепло, благодарно: как хорошо, что они вернулись о т т у д а. Но год за годом, май за маем — ветеранов становилось все меньше, и «радость со слезами на глазах» в дни Победы всё надёжнее заглушалась «громом победы», грохотом гусениц по брусчатке на военных парадах в честь Победы. Наверное, пока ещё жили среди нас ветераны, это как-то умеряло хвастовство и кичливость «нового племени» патриотов, не ведающих сомнений, что это он «самые крутые», «круче всех». И, наконец, оформилось это «победное чувство» в оскорбительный для России клич: «Можем повторить!»
Сыновья и дочери всех народов, живущих в стране, принимали смерть и муки, сражаясь за неё в течение бесконечных четырёх лет огненной — поистине космической битвы. И победили, — «смертию смерть поправ…» Своею смертию, ради живущих ныне. Потому не грешно, не кощунственно повторить о них слова Евангелия, сказанные о Христе.
Кощунственно, бесстыдно, безбожно кричать: «Можем повторить!» Это похоже на сыновнее предательство своих отцов.
Думается: неужели забыты бедствия войны под эти хвастливые неумные крики? Или в семьях этих людей нет погибших, искалеченных, пропавших без вести на той войне? Или 75 лет достаточно, чтобы забыть жертвы? — Видимо, так.
Именно в такие праздничные дни наблюдаешь какие-то, прямо скажу, пугающие формы памяти о Победе. Эта «мода» надевать на малышей детсадовского возраста солдатскую форму времён войны, и пилотки цвета хаки с красной звёздочкой. Их целые артели шьют и продают. И мамы рады, что можно купить. А тебя вчуже мороз пробирает, когда видишь чистых ясноглазых малышей в этой фронтовой экипировке: они словно жертвы Богу Войны, уже готовые к закланию… Но у молодых мам и пап совсем, видимо, нет мистически-тревожного чувства за детей, они своими живыми малышами словно «в солдатики» играют. Они видят в этих «солдатиках» победителей. В их жизни был только праздник Победы, а войны будто и не было. откуда им знать, что такое война? Прочитать бы им солдатскую эпопею Виктора Астафьева «Убиты и прокляты». Поопасались бы «играть в солдатики» своими малышами… Но главная-то причина — скорее всего, в самом общественном сознании. Ведь подыгрывают мамам сами педагоги — воспитательницы детских садиков. Не все пока. И не везде. Но есть практика, когда учат детей старших групп ходить строевым шагом, держать равнение… Эдакий «Малыш-югенд», так, да?!