Мария посмотрела на его, словно спрашивая: «Я точно не смогу уговорить вас остаться?». Александр отрицательно покачал головой, и она вздохнула.
— Что ж, удачи вам в тренировках, — проговорила она, а затем с чувством добавила: — Финалы наших соревнований в один день, но мы начинаем намного раньше, и я очень постараюсь успеть на ваш бой.
От её обещания на сердце потеплело.
— Буду рад вашему присутствию, госпожа Ровинская, — Александр поклонился ей, кивнул Диего Фидальго и ушёл в свою комнату за книгами. Уже на лестнице он услышал разносившийся по третьему этажу грозный голос Янины — она отчитывала студенток Шармбатона, посмевших шутить с её домовиком.
Весь следующий день Александр потратил на подготовку к финальному бою, даже послал с домовиком вежливый отказ от предложения Оксаны Мелеховой сходить вместе с их компанией на традиционное четверговое выступление на главной площади буянского цирка.
Александру сейчас было вовсе не до развлечений. Он давно знал Фридриха, сражался против него много раз, но это вовсе не делало Винтерхальтера лёгким соперником. Он был — это приходилось признать — объективно сильнее, если брать магическую мощь: способен был творить очень энергозатратные заклинания, находившиеся (пока) за пределом возможностей Александра. С другой стороны, и они оба это знали, Штайнер обладал лучшей реакцией и подготовкой по части защитных чар, а также способностью комбинировать их с меткими контратаками. Все эти особенности манер сражения друг друга они, конечно же, в предстоящем бое учтут.
В пятницу, день финала, Александр отправился к дуэльному комплексу отдельно от Винтерхальтера и герра Лаубе — не хотел до боя пересекаться с ними, особенно с противником. Солнце уже приближалось к зениту, но его не было видно совсем из-за свинцовых туч — позже вновь будет дождь, очевидно. Ветви сиреней, только начавших цвести, шумели под ветром, дующим с моря — осколок штормов, сдерживаемых древней защитой острова; этот же ветер приносил из порта, расположенного ниже по берегу, крики рабочих и испуганное ржание крепких коньков, которых на Буяне использовали для перевозки грузов — кажется, в порту что-то произошло. «Вряд ли серьёзное», — решил Александр, не видя в воздухе россыпи алых искр, которые предупредили бы горожан, что существует опасность и порт временно закрыт для посещения.
К дуэльному комплексу начали уже подъезжать первые экипажи, доставлявшие из центра города зрителей. Александр прошёл внутрь здания, ни на кого не глядя, и скрылся в комнате, соединённой с дуэльным залом, где противники могли отдохнуть перед боем и подготовиться. Там Штайнер, опустившись в кресло, достал свою палочку с пером феникса, верно служившую ему вот уже семь лет, не подводившую его никогда. «Надеюсь, и этот раз не будет исключением, — подумал он, внимательно осмотрев своё оружие и стерев с древесины следы от пальцев. — Осечек быть не должно». Палочка, словно в ответ на его мысли, нагрелась, обдав кожу юноши приятным теплом — будто бы верный друг говорил, что не подведёт.
Несколькими минутами позже в комнату вошли Винтерхальтер и герр Лаубе, первый — предвкушающий, второй — настороженный.
Александр и Фридрих обменялись взглядами и оба увидели в глазах противника ту же решимость, что испытывали сами. «В этой дуэли никто не сдастся. Будем биться до конца».
— Герр Винтерхальтер, герр Штайнер, — обратился к своим студентам герр Лаубе, и те с неохотой повернулись к нему, словно только сейчас вовсе заметив. — Не забывайте: только дуэль, никакого сведения личных счётов. Кроме того, я рассчитываю, что вы оба будете действовать исключительно в рамках правил.
— Да, герр Лаубе, — ответил Александр с непроницаемым лицом.
— Разумеется, — проговорил Фридрих.
Гул зрителей, собиравшихся в зале, не проникал в комнату, отсекаемый заглушающими барьерами, но вскоре коротко дзынькнул звонок, сообщающий, что пора выходить. Герр Лаубе в последний раз строго и многообещающе посмотрел на них, а затем вывел учеников на арену под аплодисменты зала. Сегодня зрителей собралось куда больше, чем было в любой из предыдущих дней — многим захотелось посмотреть финал. Выходя на площадку, Александр окинул взглядом трибуны; в судейской ложе он приметил герра Мелехова, хлопавшего с вежливой заинтересованностью, на трибуне напротив — всех участников турнира вместе с наставниками. Перехватив его взгляд, Николай приветливо кивнул и чуть выше поднял руки — показывал, что аплодирует именно ему. Благодарно кивнув в ответ новому русскому знакомому, Александр поискал взглядом в толпе в других секторах приметные синие с красной отделкой мантии Колдовстворца; такие имелись — с русскими прибыла большая группа поддержки, как же они это с руководством школы уладили? — вот только Марию он не заметил.