Все это работа. Но ведь надо было еще и отбиваться (инициатива-то наказуема!), выдерживать ежедневные бои.
Мечтаю: открыли бы, в плане заботы о людях, спецгоспиталь (не больницу— госпиталь!) для учителей, контуженных справками, раненных администрацией, наповал убитых во время инспекторских налетов. А то несправедливо получается: хоть ранен, хоть убит — все равно иди в класс и работай.
На одном из совещаний были обнародованы данные по нашей школе:
1981 г. 1986 г.
Совершили
правонарушения 11 человек 28 человек
Состоят на учете 3 человека 7 человек
Это данные, которые невозможно было скрыть, которые вылезли наружу.
Заключение Высокого начальства: «А что — хорошая школа! Другие есть ещё хуже».
Сообщение директора: «Нашу школу решено сделать методическим центром».
Нет, это что, нарочно?..
После очередной атаки неутомимого начальства я поужинала таблетками — головная боль прошла, но зато в голову пришла светлая мысль. А что если поехать на аэровокзал — вот прямо сейчас! — и купить билет на самолёт. До Северного полюса. Вот где райская жизнь: льды, снега — и никаких завучей, никаких инспекторов. Ведь это и есть счастье!
Промаявшись бессонницей, я под утро все-таки уснула, согретая голубой мечтой.
И проспала.
Проснулась ровно в 8, со звонком на урок. (В этот день нам переставили смены, вообще-то мы во 2-ю.) Опоздала на работу!..
Подхожу к школе в 8.25. Постояла немного под дверью кабинета — тихо. Слышу — идёт урок. В голове картины одна страшнее другой: урок ведёт завуч и тут же пишет докладную о том, что С.Л.:
1) опоздала на работу 22.05;
2) вообще не явилась на работу 22.05;
3) часто опаздывает на работу;
4) всегда опаздывает на работу;
5) никогда не приходит на работу!
Набравшись духу, открываю дверь. (Бедные мои опаздыватели!) За столом Инна, пом. командира, ведёт урок. Работа в полном разгаре, ребята тянут руки, отвечают. Трудятся с увлечением и радостью. В классе полный порядок. (Спрашивается: зачем тут я?) Встали, разулыбались.
— Извините, я опоздала…
— Да ну что там, бывает! — великодушно.
— А мы думали, что вы заболели, и решили сами провести уроки.
И ведь смогли бы: опыт есть, не раз вели фрагменты уроков начиная с I класса. А в этом году к концу третьей четверти программу прошли. Я ребятам давала домашние задания, а они — мне.
— Просмотрите свои тетради, посоветуйтесь друг с другом и скажите мне, над чем нам надо ещё поработать, что отшлифовать, в каких разделах чувствуете неуверенность, что бы хотели узнать сверх программы.
Так вот и учим друг друга. Но что же будет дальше?
Вспоминаю, в каком трудном положении оказался мой IV «Б». Но там всё кончилось хорошо: коллектив сумел себя сохранить и заслужить уважение и ребят, и учителей. В той школе оценили надежность ребят, их работоспособность, ответственность, дружбу, социальную активность. И даже В. К., которая с ними воевала четыре года, с V по VIII класс, тоже по-своему оценила. Раиса Федоровна рассказывала со смехом:
— Без конца ссорится с ними, ругает по-всякому, терпеть их не может, но, как только собирается проверка, идёт ко мне: «Дайте ваш класс на открытый урок». Знает, что не подведут.
В этой школе всё сделанное нами дружно втаптывают в грязь с какой-то слепой яростью. Никак не могу понять психологию этих людей. Ведь даже последний подлец внутри-то считает себя человеком порядочным, он обязательно подводит красивую базу под любую творимую им мерзость. Ему надо оправдаться перед собой, чтобы остаться человеком в собственных глазах.
Интересно, как они оправдывают себя? Что они себе внушают? Я не могу понять, и это меня мучает. Ведь мне надо разобраться, чтобы найти противоядие, не допустить произрастания подобного «букета» качеств в моих детях, вовремя и правильно сделать профилактику. Понятно, что «рождёнными ползать» не рождаются. Хватит ли того запаса, что уже есть, или надо искать что-то иное? (Опять я за своё, как сказала бы завуч.)
И грызёт тоска: сколько я могла бы сделать, если бы только работала, а не воевала!
Самый больной для меня вопрос: что будет с ребятами? Узнала, что классным руководителем у них собираются назначить преподавательницу немецкого языка. Иду к ней, так как она к нам не идёт. Хочу познакомить ее с ребятами, ввести в курс дела: по меркам школы наш класс необычен, подход к нему нужен особый. Знаю, как на грубость отреагировал мой IV «Б». Да и с этим классом уже был прецедент.