Для всех полицейских с улицы Бастион, которые видели своих коллег, вернувшихся из „Батаклана“[1], ноябрь оставался самым мрачным месяцем в году. Самым мерзким. Вечером десятого ноября две тысячи девятнадцатого года Клара только-только встретилась с подругой Хлоей в баре, где-то в Тринадцатом округе, как в общую группу Ватсапа пришло сообщение от ее начальника Седрика. В тот день Клара закрыла дело об умышленном тройном убийстве — расследование заняло несколько недель, — и уже собиралась отпраздновать окончание одного из сложнейших разбирательств, в которых ей только доводилось участвовать. Однако ее группа должна была заступить на дежурство, да и новые дела редко появлялись кстати. „Вот опять“, — подумала она, щелкнув пальцами — привычка, от которой она никак не могла избавиться еще с подростковых времен.
Звонки посреди ночи или ранним утром, прерванные обеды, ужины, праздники, проведенные на холоде или под неоновым светом кабинета, перенесенные отпуска — ко всему этому героизму, свойственному ее профессии, Клара была готова. Однако она не представляла, что каждый день, погружаясь в суровую реальность, будет чувствовать напряжение, с которым ее телу придется справляться годами. Даже во сне ее мышцы не расслаблялись, поэтому в любое время дня и ночи она могла вскочить, одеться за считаные секунды и отправиться на работу.
Через несколько минут, когда прошли первые впечатления от встречи лицом к лицу, Клара рассмотрела на лице Мелани в желтом свете фонарей отчаяние — неприкрытое, всепоглощающее отчаяние. Когда молодая мать в последний раз огляделась, будто надеясь, что дочь вот-вот выпрыгнет из куста, что все это — полиция по всему саду, полиэтиленовые ленты, протянутые между деревьями, — не по-настоящему, Кларе показалось, будто она впитывает страдание Мелани. Они обменялись лишь парой слов, но Клара видела, как ужас овладевает каждой клеточкой тела Мелани. Вцепившись в руку мужа, та в десятый раз проживала момент, который всеми силами хотела вырвать из реальности, повернуть вспять необратимое, но даже ее всеобъемлющая печаль, ее самые горькие сожаления не могли стереть воспоминание о том, как ее сын вернулся из сада и сообщил, что нигде не может найти сестру.
К половине третьего, после того как были составлены первые протоколы и опечатаны все улики, Клара вернулась домой. Оставалось меньше двух часов на сон, прежде чем она снова отправится на улицу Бастион.
Но вместо того чтобы лечь спать, Клара включила компьютер и нашла в интернете „Веселую переменку“. На главной странице „Ютьюба“ высветилось с три десятка окошек с последними опубликованными семьей видео. Под каждым из них было написано количество просмотров: от пяти до двадцати пяти миллионов. Клара прокрутила страницу — казалось, роликам нет конца. Она слишком устала, чтобы считать: там было несколько сотен роликов с Кимми Диоре и ее старшим братом. Несколько секунд Клара разглядывала лицо девочки: светлые кудряшки, огромные черные глаза. „Очаровательный ребенок“, — подумала она, прогоняя жуткие сцены, возникавшие в ее голове, а затем посмотрела пару-тройку видео наугад.
После недолгого сна Клара проснулась от одной четкой фразы. С ней и раньше случалось подобное: ясные, упорядоченные слова, будто она сама их произнесла, резко вырывали ее из сна. И каждый раз эти фразы, появившиеся из ниоткуда — из подсознания или другой недоступной темной области, — приобретали значение позже, а иногда звучали словно предзнаменование.
В 5:20, сидя на кровати, Клара отчетливо расслышала в тишине, будто сама произнесла: „Мы живем в мире, о существовании которого не знаем“.
Шестилетняя девочка исчезла в нашем, реальном мире, и Клара неплохо знала, какие опасности он в себе таит. Однако Кимми Диоре выросла в другом, искусственном, виртуальном, параллельном мире, с которым Клара прежде не сталкивалась. Тот мир подчинялся другим законам, и она не имела о них ни малейшего понятия.
Отравляющий, кислотный страх внезапно ворвался и разошелся по всему телу Мелани. Могущественный, настолько могущественный, что она и представить себе не могла, страх проник в ее кровь. Истории об исчезнувших детях и напуганных до смерти матерей просачивались на телевидение и в сериалы „Нетфликс“, однако раньше она лишь сравнивала себя с персонажами, вооружившись бумажным платочком. Она переживала вместе с ними и представляла на мгновение — только на мгновение, — как подобное случается с ней. Все обрывалось на фразе: „Я бы этого не вынесла“.
1
Речь идет о террористических актах в Париже 13–14 ноября 2015 года: нападения на стадион «Стад де Франс» и клуб «Батаклан», а также близлежащие заведения стали одними из крупнейших за историю Франции по числу жертв.