Сидя перед экраном, Клара дочитывала два протокола с показаниями, которые сегодня утром попали к ней на стол, как вдруг ей позвонили из лаборатории. Клара слушала собеседника в течение сорока секунд, после чего повесила трубку, повернулась к Седрику и поделилась информацией: на полученном Мелани Кло ногте не нашлось никаких следов ДНК. Если на нем когда-нибудь была кровь, то ее тщательно отмыли.
Седрик задумался на мгновение.
— Клара, я вот чего не понимаю: этот тип так и не объявился с тех пор, как Мелани разместила видео. Он ведь знает, что мы ждем инструкций. Может, он над нами издевается, а может, ищет более надежный способ добраться до выкупа, который все-таки потребует. Мы отправили фотографию девочки во все комиссариаты, оба телефона родителей на прослушке, а Десятый округ патрулируют целых три полицейских машины.
Клара попыталась сменить тему:
— А у тебя есть новости от айтишников?
— Ничего интересного. С две тысячи девятнадцатого года комментарии под роликами с детьми на «Ютьюбе» отключены, чтобы там не появлялись сомнительные сообщения от педофилов. Некоторые рекламодатели угрожали отозвать финансирование. Мелани Кло говорит, что тратит каждый день какое-то время, чтобы удалить все негативные и даже агрессивные комментарии в «Инстаграме». Что же касается IP-адресов, дети смотрят ролики по сто раз, так что подозрительного пользователя не так легко найти. Однако айтишникам удалось сопоставить подписчиков со списком типов, которых уже задерживали за скачивание детской порнографии. Четверо из списка регулярно смотрят «Веселую переменку», уделяя особое внимание летним видео, когда дети легко одеты или в купальниках, — их уже уведомили и вызвали на допрос. Двое были в районе Парижа во время происшествия. Мы проверили их перемещения и историю звонков в день похищения. Похоже, оба вне подозрения. Мне вообще кажется, что с начала расследования ни одна версия не продержалась дольше трех часов.
— А что насчет Грегуара Ларондо?
— Ларондо с матерью был дома в вечер похищения. Женщина полчаса проболтала по домашнему телефону, а он в шесть тридцать вернулся с еженедельной вечерней прогулки, которая всегда проходит по одному и тому же маршруту: авеню генерала Леклерка, авеню Рене Коти и улица Безу. Соседи видели, как он выходил и вернулся. Я жду результатов с камер видеонаблюдения, однако маловероятно, что он нарушил собственный ритуал. Парень в депрессии, его жизнь протекает как по нотам. К тому же я не понимаю, что бы он делал с малышкой. В квартире ничего не нашли, что исключает вариант с сообщниками. Похоже, мы вернулись к тому, с чего начали.
— Похититель наверняка снова объявится.
— Он испытывает родителей на прочность, проверяет нас, а потом выставит счет.
— Думаешь, он и вправду потребует денег?
— Я на это надеюсь, Клара. Иначе мы имеем дело с настоящим психом, и это плохая новость. А что у тебя нового?
— Привела все в порядок. Отправила улики по делу Клерка судье, как ты и просил, составила промежуточные протоколы по делу Роше… А еще перечитала последние показания по делу Диоре. — Клара замялась, не зная, как продолжить, однако Седрик уже прекрасно изучил коллегу.
— И что?
Она улыбнулась и ответила:
— Я бы хотела просмотреть все сторис. Все, которые Мелани Кло опубликовала за последние месяцы в «Инстаграме». Они у нее в архиве. Я бы хотела получить сторис к себе на компьютер и спокойно отсмотреть одну за другой.
— Очень странная просьба…
— Мне нужно всего лишь скопировать кое-какие данные и специальная программа. Наши службы способны на такое… — Клара выждала две-три секунды и добавила: — Я просто хочу понять.
Каждая сторис Мелани Кло начиналась с обращения на камеру, снятого крупным планом. Недавно она снова сменила имидж и прическу — ассиметричная стрижка подчеркивала сережки. Ее страсть к цветочным мотивам, казалось, росла вместе с доходами и количеством спонсоров, одаривших Мелани множеством одежды.