— Да вы не понимаете!.. — сорвался было на крик подросток, но Чарли, быстро взглянув на друга, передал ему свои тарелки и, неуклюже обняв перепуганного мальчишку, стал гладить его по голове.
— Сколько ты закинул? — тихо спросил он.
Парень посмотрел на него расширенными глазами и так же тихо ответил:
— Два «колеса».
— У-у-у, как тебя накрыло, — Чарли продолжал гладить его по голове. — Успокойся, чувак, успокойся. Здесь никто не стреляет, гвардейцев нет. Тебе показалось. Это просто бэд трип. Расслабься… расслабься… — приговаривал он, стараясь незаметно оглядеться по сторонам.
— Бэд трип? — переспросил парень. — А Уэви говорит…
— Уэви правильно говорит, чувак. Он всё правильно говорит. Но ты просто не готов к видению. Пока не готов. Такое бывает. Не переживай, успокойся. Всё пройдёт… — Продолжая гладить парня по голове, Чарли взглядом показал Стюарту на свою повязку, а затем обвёл пальцем окружность в воздухе. Стюарт кивнул.
По счастью, долго искать ещё одного обладателя повязки хиппи-полицейского не пришлось. Буквально через пять-шесть метров Стюарт наткнулся на полуголого чернокожего мужчину средних лет и, не забыв наставления Чарли насчёт обращения, вкратце объяснил ему, что произошло. Мужчина молча кивнул, подозвал ещё одного, и они направились вслед за Стюартом.
С видимым облегчением передав им всё ещё дрожавшего подростка, друзья поделили тарелки, Чарли одобрительно толкнул плечом Стюарта, и они снова направились к сцене. В хлопотах они пропустили выступление «Quill», и теперь со сцены доносился бодрый перебор гитары и звучный, хорошо всем знакомый голос…
За пятнадцать минут до начала выступления. Суббота, 16 августа.
— Джо, давай, ну же…
— Вы чего, ребят? У вас совсем от кислоты крыша поехала? — Длинноволосый усатый молодой человек в псевдо-военной форме на голое тело недоумённо смотрит на запыхавшегося Лэнга. — У меня всё с парнями в пробке застряло, даже гитара. Как я выступлю?
— Найдём мы тебе гитару, — смеётся Лэнг и кивает кому-то сзади. Тут же музыканту протягивают невесть откуда взявшуюся старую чёрную гитару без ремня. Джо берёт её, придирчиво осматривает, затем пытается взять пару аккордов и тут же восклицает:
— Мать честная, да она ж расстроена, как мой папаша перед свадьбой… Я только настраивать её буду три часа, Майкл!
— Ну подкрути там что-нибудь…Ты думаешь, кто-то на это внимания обращать будет?
— А ремень? — не унимается Джо.
— Ну что ты как маленький, Джо? Ты без ремня сыграть не сможешь, что ли? Вон, Ричи Хейвенс вчера играл без ремня — и ничего. Целый час играл, между прочим.
— Ну я ж не Ричи, Майкл, а всего лишь Джо.
— Джо, — вмешивается в разговор долговязый ведущий Джон Моррис (фестиваль начинает приобретать признаки цивилизованности), — нам действительно нужна твоя помощь. Сцена мокрая — надо её высушить. Электроинструменты не подключишь. И выпустить некого. Чип с ребятами сейчас проверяет все кабели, чтоб никого током не стукнуло. А время идёт. Мы на девять часов сдвинулись из-за этой погоды. А времени — до понедельника.
— Так я ж не заявлен, — уже не так уверенно сопротивляется Джо, — какой от меня толк? И народу-то сколько, Боже ты мой…
— Ну что тебе народ? — снова отвечает Майкл. — Считай, что ты где-нибудь на антивоенной демонстрации. Так легче будет? Представь себя эдаким Че Геварой — и вперёд. Ну же, Джо, всего двадцать минут!
— Пятнадцать, — тут же отзывается музыкант.
— Если пойдёшь…
— А это — демонстрация?
Вокруг смеются.
— Черти, ну хоть верёвку дайте какую-нибудь, а? Что ж вы так издеваетесь над людьми? Гитара из какого-то подвала, сцена мокрая… Меня током хоть не стукнет?
— Не стой близко к микрофону, и всё будет о’кей, — отзывается Моррис.
— Не, вы слышали это, а? — мгновенно откликается Джо. Он уже сидит на корточках и привязывает поданный ему кусок верёвки к грифу гитары — Ладно, хрен с вами. Но, Майкл, что хочешь делай — пятнадцать минут. Не больше. Хоть облаву по окрестностям устраивай, понял? Мне ещё с «Рыбами» потом выступать, когда они доберутся…
— Не переживай, Джо, так всё и будет, — благодушно отзывается Лэнг. Снова взрыв хохота…
Так уговаривали на сольное выступление одного из самых радикальных рок-поэтов и музыкантов Америки — Джозефа Макдональда, лидера группы «Country Joe and the Fish», более известного по прозвищу «Кантри Джо». Это прозвище было для американских властей хуже красной тряпки для быка, поскольку напоминало им о временах Второй Мировой войны, когда в США был очень популярен лидер одной коммунистической страны с точно таким же прозвищем — «Кантри (Дядюшка) Джо». Собственно, в честь этого лидера и назван был родившийся в 1942 году мальчик, которому через двадцать семь лет суждено было поставить на уши Вудсток, а затем и всю Америку, одним-единственным сольным выступлением. Или, если быть более точным — одной-единственной песней…