Название «Арлингтон-роуд» ничего ему не сказало, лишь внутри дёрнулось нечто в предвкушении чего-то очень воодушевляющего и патриотического, такого, что заставило бы Стюарта если не позабыть всю эту историю, то хотя бы поменять к ней отношение[35]. Он сам до конца не понимал, чего ждал и хотел от фильма с таким названием — возможно, просто поддержки, которую не мог получить ни от кого, — и казалось, оно, это название, обещало ему такую поддержку, а заодно и сочувствие. Да, гибель Флоренс по-прежнему оставалась страшной вещью, как бы кто на это ни посмотрел, и для Стюарта не было сомнений в том, что она останется таковой даже спустя время. Пусть он, как мантру, мысленно произносил, что она сама виновата в том, что поддалась на явную провокацию Курца (сам того не осознавая, он слово в слово повторял слова капитана Рассела), однако в глубине души, куда Стюарт боялся и не хотел заглядывать, жил целый клубок не столь однозначных, а зачастую и противоречащих высказываемому чувств, ощущений, эмоций, осознаний… Там можно было найти боль, отчаяние, понимание того, что он и сам причастен к её смерти, странную тоску от видений пустоты, которые развёртывались перед мысленным взором Стюарта, лишь только его разум переставал конструировать удобное восприятие произошедшего, страх перед всем сразу, самообман непонятно в чём… Но, пожалуй, главным в том клубке было бессилие, ощущавшееся сейчас Стюартом как единственная бесспорная истина. Он чувствовал себя бессильным перед тем, что его окружало, перед тем, что произошло и чему ещё предстояло случиться, и не мог понять, как он, взрослый тридцатилетний мужчина, считающий, что сам творит свою судьбу, имеющий в руках оружие (последнее казалось ему особенно весомым), вдруг оказался совершенно безоружным и беспомощным перед какими-то обстоятельствами, поэтому подсознательно хотел, чтобы две индустрии — развлечений и пропаганды — снова вернули ему уверенность в своих силах и убедили в том, что на самом деле всё его бессилие — кажущееся, а произошедшее — всего лишь трагический случай. То, что Стюарт искал душевную и психологическую опору в одной из тех сфер, где работала Флоренс, нельзя было назвать иначе как злой насмешкой реальности, однако он ещё не мог осознать всю эту иронию.
Уже после первых минут фильма Стюарт понял, что он вряд ли обретёт желаемое. Когда же главный герой, профессор истории, начал рассказывать своим студентам про спецоперацию ФБР, которую оно проводило на основе неполных и неправильно истолкованных сведений, Стюарт не выдержал и встал со стула.
— Ты чего? — удивлённо спросил Патрик.
— Душно что-то. Пройдусь по базе до отбоя.
— С тобой всё в порядке?
— Да, всё нормально, Пат. Расскажешь потом, чем всё закончилось, хорошо?
Не дожидаясь ответа, Стюарт направился к выходу. Параллель между киношным и жизненным напрашивалась столь явно, что смотреть дальше было выше его сил. Мысли лезли в голову без всякого спроса и системы, и игнорировать их не удавалось.
Ноги сами собой понесли его к сержантскому домику, расположенному на противоположной стороне Кэмп-Бондстила.
«Ну и кто же из нас какую ошибку совершил? — спрашивал сам себя Стюарт. — А главное, была ли эта ошибка? Даже не так: признают ли всю эту операцию ошибкой, назовут ли её так из-за того, что в ней погиб один человек, который не должен был погибать? Ведь очень многое зависит от того, что и как назвать, в этом чёртов профессор прав. Но он не сказал главного: важно не только то, что как называется, а то, кто как это называет. Назови я, или Патрик, или Тим, да кто угодно, всё, что произошло в этой деревеньке, ошибкой, поверили ли бы нам? Что стоили бы наши слова для других? Наверно, ничего бы они не стоили: ведь кто мы для них всех в конце концов?.. Наверно, лучше не знать. А вот нам бы они ох как отозвались. Все бы снаружи очутились — и это в лучшем случае. И что бы мы там делали?.. Вот ты, — обратился сам к себе, будто к чужому, Стюарт, — чем бы ты занялся снаружи? Знаешь?..»
При одной мысли об этом его окатило холодом.
«Ну, чем-нибудь бы точно занялся, — ответил он самому себе как можно спокойнее. — Живут же как-то те, кто ушёл из Армии после контракта. Работают, семьи заводят… Как-то бы сложилось. Вряд ли было бы хуже. Флоренс права: на Армии мир не заканчивается».
35
Название фильма, который смотрит Стюарт (Arlington Road), можно перевести (и чаще всего переводят) еще и как «Дорога на Арлингтон» — в пригород Вашингтона, где возле стен Арлингтонского национального кладбища расположен Мемориал Корпуса морской пехоты США, место проведения различных парадов и смотров — в частности, еженедельного «Парада на закате».