— Стю, а тебе не кажется, что этот Курц — один из наших?
— Из бывших наших, ты хотел сказать, наверно, — тут же поправил его Стюарт, пожалуй даже, чуть поспешно и нервно, и бросил взгляд по сторонам. — Я и сам об этом думаю, Тим: уж слишком хорошо он знал, как мы проводим наши операции. Очень хорошо всё спланировал.
— Ты в отчёте не упоминал об этом?
Стюарт мотнул головой и после небольшой паузы добавил:
— Это никому не нужно. Да и представь, что началось бы, если бы вдруг журналисты узнали такие подробности…
— Началось бы, — с готовностью поддакнул Тим. — И даже начни начальство говорить, что это лишь предположения, всё равно не помогло бы. Ты правильно сделал, что промолчал. А расследование ведётся, не знаешь?
— Шуму пока нет, никого не вызывают. Журналистов тоже нет. Если что-то где-то и выясняют, то я пока об этом не знаю. Пата тоже ни о чём не спрашивали, иначе он бы мне уже сказал.
— Странное какое-то молчание, — проговорил после некоторого раздумья Фоксли. — Будто все думают, что же дальше делать… И имя у этого Курца какое-то странное, — тут же перевёл он разговор на другое, словно опасаясь сказать что-то больше того, что уже сказано. — Больше на прозвище похоже.
— Не удивлюсь, что это так и есть, — несколько рассеянно отозвался Стюарт, конечно же, заметивший эту поспешность своего товарища. — Потому, видимо, на станции о нём ничего и не знали.
— А если это прозвище, то…
Договорить Фоксли не дали, позвав его на перевязку. Впрочем, сказанного уже было достаточно для того, чтобы так хорошо начавшийся день оказался безнадёжно испорченным. Возвращаясь из санчасти, Стюарт изругал себя последними словами за то, что пошёл проведывать друга, хотя умом понимал, что по-другому он бы и не поступил. Тем не менее самым очевидным итогом его визита стало возвращение во всей своей первозданной красе вчерашних мыслей, к тому же углублённых новыми поводами и опасениями.
Едва он вошёл в кабинет Рассела, чтобы отрапортовать, что готов приступить к обычным занятиям, как тот огорошил его новостью, что на базу скоро приедут журналисты, которые хотели бы побеседовать с непосредственными участниками того боя. Поэтому Стюарт и ещё несколько человек временно отбывали на помощь полицейской миссии, которая в очередной раз затеяла проверку местности. О том, когда им следовало возвращаться, капитан пообещал сообщить отдельно, мимоходом заметив, что это может произойти даже сегодня.
Прочёсывание окрестностей заняло весь оставшийся день, и всё это время Стюарт находился в странном состоянии. Это нельзя было назвать подавленностью — он понимал, что Рассел таким образом ограждает его от лишнего общения и неудобных вопросов, — но где-то в самой глубине сознания гнездилась и не давала покоя неизвестно откуда взявшаяся мысль, что на самом деле капитан выгораживает себя, а не своих людей. Стюарт не хотел даже предполагать, что эта мысль может быть хоть в какой-то степени правильной, потому что иначе она тянула за собой новые размышления, одни другого тяжелее…
На ужин Стюарт опоздал: когда Рассел по рации передал приказ возвращаться, уже был глубокий вечер. Но ему и не хотелось есть. Стараясь не разбудить Патрика и Тима, он тихо прошёл в домик и, не раздеваясь, лёг прямо на нерасстеленную кровать, думая, что моральная и физическая усталость тут же помогут ему провалиться в сон — желательно без сновидений.
Но сон не шёл. Стюарт глядел в потолок, лишь угадывая его очертания в окружавшей тьме, а в голове крутилось одно: что было бы, если бы Флоренс всё же добежала?.. В какой-то момент эта мысль стала настолько навязчивой, что чуть ли не превратилась в нечто осязаемое, поэтому он даже не удивился, когда она приобрела очертания той, о ком он думал. Намного более неприятным оказалось то, что рядом с ней снова находился Курц. Оба молча смотрели на него, словно собираясь что-то сказать, но не находя слов или же ожидая, что Стюарт сам им что-то скажет.
Ожидание затянулось так, что он не выдержал.
— Ну что? — негромко произнёс Стюарт и удивился тому, что рот впервые за несколько дней оказался свободным. — Что вы смотрите? Что-то сказать хотите? Так говорите же, чёрт бы вас побрал, чего молчите? — Он постепенно повышал голос, хотя сам этого не понимал: ему казалось, что он говорит по-прежнему тихо. — Чего ты к нему побежала, зачем? Что бы это дало? Ты вообще понимаешь, что не должна была погибнуть? Это всё игра была, шоу, специально для тебя созданное! Всё вообще не так должно было происходить! — Стюарт уже почти кричал.