— Как? — заинтересованно вскинулся эльф.
— Научился делать свирепую рожу. Ну и подкачался слегка.
— Вот этого не понимаю. Паша тоже все время твердит, что мне нужно нарастить мышечную массу. Но зачем?! Я же и так не слабый!
Я с сомнением покосился на его тощую фигуру. Вел поймал мой взгляд, хмыкнул и, прихватив двумя пальцами пробку непочатой бутылки, согнул ее пополам и вскрыл пиво. Я вздрогнул, представив, какая же сила должна заключаться в его худых длинных руках, если он пальцами такое творит.
— Я — эльф, — пожал плечами Вел. — До гномов мне, конечно, далеко, но и слабаком меня никогда не считали. Но почему-то все равно умиляются. И она тоже…
В его по-детски распахнутых изумрудных глазах, опушенных длинными черными ресницами, плескалась такая тоска, а вид при этом был такой наивно-беспомощный, что я чуть не расхохотался. Но по поводу его таинственной дамы сердца у меня уже закрались нехорошие подозрения, и теперь я мучительно решал, что же мне делать. Будь предметом воздыхания этого ушастика моя сестра или даже мама, я бы уже набил ему морду. Для профилактики. А дальше пускай Гретхен сама решает, нужен ей такой поклонник, или нет. Мама-то все для себя давно решила. Отца она любит до безумия, как и он ее. Всю свою сознательную жизнь я им завидовал белой завистью и мечтал когда-нибудь встретить женщину, с которой меня свяжет такое же глубокое чувство. Но Вел, если мои догадки были верны, неровно дышал к бабуле, и я не мог понять, нужно ли мне отстаивать честь дамы из моей семьи, или махнуть рукой на этого страдальца и получать удовольствие от его несчастной физиономии. Какой бы молодой и красивой я ни помнил свою бабулю, представить ее юной эльфийкой мне все же не удавалось. Она же моя бабушка, в конце концов! Ну и как прикажете реагировать на этого юного Вертера, если предмет его грез — бабушка такого бугая, как я?
— Вел, а сколько тебе лет? — рискнул спросить я.
— А? — он выпал из каких-то своих размышлений и похлопал глазами.
— Лет-то тебе сколько? — повторил я.
— А… Сто тридцать три…
Я икнул и уставился на это чудо природы. Сто тридцать три года?! Да ему же больше восемнадцати не дашь! Матерь Божья, как же тогда должна выглядеть бабушка?! Ей сейчас сколько? Около восьмидесяти? Лет на четырнадцать, что ли?! Ой, а со мной-то что будет, если я туда уйду? Снова превращусь в младенца? Это надо было выяснить и побыстрее. Во всяком случае, до того, как принимать столь ответственное решение, как смена места жительства.
— Вел…
— Чего?
— А если я стану эльфом… ну, в вашем мире… насколько я буду выглядеть?
— Выглядеть?
— Ну… я что снова стану ребенком?
— С чего ты взял? — растерялся эльф.
— Вообще-то с того, что тебе на вид и двадцати не дашь.
— Что, серьезно? — как-то очень заинтересованно спросил он и задумался.
— Вел…
— Что?
— Ты не ответил. Как я буду выглядеть, когда стану эльфом?
— Да так же, как я примерно, — пожал он плечами. — Ну, краски, конечно, твои останутся, светлые, а так тоже никто из людей больше двадцати не даст.
— Из людей?
— Ну, эльф-то видит, что я уже не мальчишка. Ты потом тоже привыкнешь, научишься различать. Думаешь, другие народы воспринимают меня, как маленького?
— На счет других не знаю, но мне лично очень трудно поверить в твой преклонный возраст.
— Может, в этом дело… — пробормотал он и снова погрузился в свои невеселые размышления.
А я думал о том, какие глобальные задачи он на нас навалил. Собственно, мамины слезы и появление Вела были связаны неразрывно. Но вот убивать его было решительно не за что. Мама с самого начала знала, что это может случиться. Бабушке она обещала рассказать сначала мне, а потом и Гретхен о нашем иномирском происхождении. Но годы шли, на открытие нового портала не было ни намека, а отпускать ей нас не хотелось. Да и, наверное, к лучшему, что мы не знали, кто мы. Знать, что ты не человек и быть обреченным прожить короткую жизнь в этом мире — выдержал бы я такое? Не знаю. Меня ведь действительно ничего здесь не держит. Ну, кроме семьи. Но отец — человек, а значит, уйти может только мама. А она отца не оставит. Вот так-то. Зато Гретхен не оставит меня. Да и загорелась она идеей покорить новый мир. Какая девчонка устоит, если ей предложить стать эльфийкой, волшебницей и вечно молодой красавицей? Странно было сознавать, что мой обожаемый Хайдельберг, профессорская должность в университете, к которой я так стремился, мои исследования, захватывавшие меня, как настоящие приключения, и даже Замок, что не только говорил со мной о прошлом, но и пускал хоть одним глазком на него взглянуть — все это меркло перед перспективой получить новую жизнь в новом мире. Вел объяснил, что мои исторические прозрения есть ни что иное, как проявляющаяся лишь в малую часть своей силы магия, дарованная мне от рождения. Он не знал, во что могут вылиться мои способности, когда обретут всю свою мощь, но я ни на что не променял бы возможность видеть старину воочию там и тогда, когда мне этого хочется.