Я же в тот момент старался не думать вообще. Во всяком случае, не думать об отце, о Шарле, о странном парне по имени Вел Дебритеанна и Питере Уитлроке. И о своей биологической матери. Думать о Каролине мне не хотелось тоже. Я рассчитывал найти понимание у отца, услышать от него правду, но Дэн воспринял мой интерес, как личное оскорбление. Я был зол, я был обижен. И чтобы успокоиться, я растворялся в океане. А потом я понял, что думаю о Диане. О том, как она плавает. Почти, как я. Вчера, когда мы резвились в бассейне, я почти физически чувствовал ее напряженный взгляд. Девочка ловила каждое мое движение, а потом старалась повторить. Не скажу, что у нее всегда получалось, но у нее получалось хотя бы иногда! До сих пор это не удавалось никому. Я не имею в виду обычные движения плывущего человека, а те маленькие тайны, что были дарованы мне во время единения с океаном. Как ни пытался я объяснить их кому-то, меня не понимали, а самих движений попросту не видели. В конце концов, я бросил это дело. У меня нет тренера, потому что меня нет смысла тренировать. Я до всего дохожу сам и уже много лет остаюсь лучшим. А вот Диана ловила именно то, что никто до нее вообще не мог понять. А еще эта странная фобия, что и у меня. Вот только проявилась она у нее намного раньше. Ей же всего семнадцать, а я впервые почувствовал этот кошмар в тот год, когда мы надолго застряли в Швейцарии из-за травм Шелли.
Дэн не вернулся ни на следующий день, ни через день. Я знал, что он звонил Каролине, даже говорил с девочками, но меня к телефону не позвал ни разу. Сам я тоже не считал нужным общаться с ним опосредованно. Он обидел меня несправедливо, я был уверен, что отец остынет и извинится. Вот только прошло три дня, и его отсутствие меня обеспокоило настолько, что я рискнул спросить у матери, куда он, собственно, делся. Вопрос свой я задал небрежно, при всех, за ужином, чтобы у Каролины не возникло подозрений о неожиданных подводных камнях в наших с отцом отношениях. И получил всерьез настороживший меня ответ: Дэн по каким-то неизвестным даже ей делам вылетел в Британию. Я тут же перевел разговор на другую тему, чтобы не заострять внимание на своем интересе, а через минуту поймал на себе пытливый взгляд Джо. Из-за не сходящей с лица улыбки, понять, о чем он думает, было невозможно, но мне показалось, что мальчик-даун прекрасно знает все о моих переживаниях. Я отвел глаза, подумал о Питере Уитлроке и снова пожалел, что он не поехал с нами.
А сразу после ужина Джо подошел ко мне, обнял мою руку и снизу вверх заглянул в лицо.
— Не плачь, Горди, никто не умер, я точно знаю, — серьезно заявил он.
— Конечно, малыш, никто не умер, — подтвердил я, даже не пытаясь понять происхождение столь странных умозаключений. — Все живы и здоровы.
— Да-да-да! — закивал он. — Просто все думают, что красивый умер, а Тилли и Лисси знают, что нет, а им не говорят. Тилли и Лисси на них рассердились, Джо не знает за что. Но никто не умер. Они только Джо сказали, чтобы Джо не плакал. А красивый теперь дома, и все радуются. Джо тоже скоро пойдет домой. И ты, Горди. И Ди. Дома хорошо.
— Мы уже дома, малыш, — усмехнулся я. — Это теперь и твой дом.
Джо засмеялся, затряс головой, погрозил мне пухлым пальцем и убежал. А я с тоской подумал, что мне придется еще многому научиться, чтобы сделать его жизнь комфортной.
Я едва дождался, когда все разойдутся по своим комнатам, и позвонил Шарлю. Следовало сделать это раньше. Его неопределенное скорое обещание помощи затягивалось. Конечно, середина дня — не самое лучшее время, чтобы отрывать занятого человека от дел, и, признаться, я не слишком рассчитывал на долгую и плодотворную беседу. Но сидеть до утра, пока в Англии настанет вечер, у меня не бы не хватило терпения.
— Гордон! — Шарль ответил сразу, словно ждал мего звонка. — У вас там все в порядке?
— Конечно, — растерялся я. Тон Лакруа был не просто расстроенный — убитый. Мне даже показалось, что сообщи я ему, что умираю, это не смогло бы огорчить адвоката еще сильнее. Невольно вспомнилось странное предупреждение Джо о том, что никто не умер. — Дядя Шарль, я хотел спросить…
— Мы должны были вылететь сегодня утренним рейсом, — перебил он меня, — но тут кое-что случилось. Нам придется задержаться, Гордон. Продержись еще пару дней. Как там Джо?