— Завтра, Гордон, все завтра. Все же жаль, что я не смогу присутствовать при твоем разговоре с Каролиной, — злорадно добавил он, и меня это, как ни странно покоробило. Что бы я ни узнал сегодня о той, кого считал матерью всю жизнь, именно она вырастила меня, и за это я многое готов был ей простить.
— Я доставлю тебе такое удовольствие и не стану говорить с ней до вашего приезда, — огрызнулся я.
— Вот как… — задумчиво протянул Шарль. — Ну что ж, тогда до завтра.
А до завтра мне нужно было еще дожить. Проще всего было бы, конечно, в воде, но штормило изрядно. Не то чтобы я боялся утонуть. Океан ни за что не причинил бы мне вреда. Думайте об этом, что хотите, но у меня не было сомнений на этот счет. Другое дело, что плавать в такой воде — это как сражаться с чем-то. Вообще-то, идеальный способ скинуть злость. Но вот злости-то во мне и не было. Была горечь от сознания, что меня всю жизнь обманывали, что намеренно лишили ласки родной матери, и теперь уже ничего не поправишь. Я никогда не предал бы ради Уме ни Каролину, ни Дэна, но зато в моей жизни была бы и она тоже. Но они боялись, что она украдет меня у них, не верили в меня, в мою любовь, в мою преданность семье, и это было чертовски обидно. И все же я не мог на них злиться. Да и обиду эту лелеять не мог. Я был слишком счастлив. Я наконец-то переродился, осознал сам себя, свою ценность в этом мире через призму серых глаз русалки. И мне, по большому счету, было все равно, что именно произойдет завтра, кроме того, что я снова ее увижу. Домой? Я не знал, что это значит, но мой дом теперь был рядом с ней, и никакой другой не смог бы заменить его. Джо был прав. Нам всем пора вернуться домой.
Я уже и забыл, когда такое было в последний раз. Это маленькие девочки, когда пугаются, врываются в комнаты родителей и старших братьев. Но никак не взрослые девицы, почти достигшие совершеннолетия. Вторжение Шелли в мою спальню было для меня полной неожиданностью.
Я вернулся домой поздно, ближе к полуночи. Специально пришел так, чтобы ни с кем не встретиться. Даже на кухню, перекусить проскользнул лишь после того, как убедился, что в доме царит тишина, а в окнах родительской спальни свет погашен. У девчонок в комнате признаков жизни тоже не наблюдалось. Поэтому, когда распахнулась дверь и влетела Шелли, я чуть не подпрыгнул на месте.
— Гордон! — глаза сестренки были расширены и полны ужаса. — Гордон, там… там…
— Тише, Шелли, успокойся, — я прижал ее к себе и стал гладить по голове. Шелли дрожала. — Что ты там такого увидела?
— Джо… Джо… он…
— Что? — я невольно напрягся и почувствовал укол вины. Я не имел никакого права бросать его одного на целый день. Тоже мне, опекун! Дурак безответственный!
— Он… он… разговаривал с… с… — зубы Шелли стучали.
— С кем? — попытался я добиться ответа, сообразив, что сестренку напугал не Джо, а что-то с ним связанное. С души отлегло, признаться.
— С… ты только не смейся, Гордон, только не смейся… — Шелли умоляюще заглянула мне в глаза, — я не сошла с ума, честное слово!
— Да что с тобой?! — я слегка встряхнул ее за плечи. — Когда это я думал, что моя сестра сумасшедшая? Я только всегда тебе это говорил, потому что ты постоянно ввязывалась в какие-то авантюры, — попытался пошутить я. Шелли хихикнула и немного успокоилась.
— Ладно… тогда я скажу… Только обещай, что не станешь смеяться.
— Не стану, — заверил я.
— Он… он разговаривал с Динь-Динь! — выпалила она и зажмурилась.
— С Динь-Динь? — переспросил я, не понимая, о чем она толкует.
— Ну да, с маленькой такой и с крылышками.
Только теперь я вспомнил Питера Пена. Динь-Динь? Вредная фея? С какого перепугу такое могло привидеться Шелли? А если…
— Шелли, а она, случайно, не светилась?
Сестра закивала, уткнувшись мне в плечо.
— Как в лунном свете, — пробормотала она.
— И когда ты их видела?
— Да вот только что, в холле. Я так испугалась…
— Не подождешь меня? Я все же пойду проверю, с кем это таким странным общается мой воспитанник.
— Хорошо… Только… только можно я побуду здесь?
— Конечно, малышка. Я быстро.
В холл я спускался на цыпочках, опасаясь спугнуть то маленькое чудо, которое, как я предполагал, мне уже довелось увидеть прошлой ночью. Я не ошибся. Только звенящий фонарик теперь был один и зависал прямо перед лицом Джо. А еще он, похоже, был чем-то очень возмущен, потому что на этот раз я отчетливо различал слова и гневные интонации.
— Как ты мог?! Как ты мог, Джо, допустить, чтобы он сбежал?! А если он не вернется к завтрашнему дню? Ты даже не удосужился выяснить, что ему наплела эта дуреха! И как после этого мы можем на тебя полагаться?!