— Молчи, — я заставляю себя посмотреть ему в лицо.
— Не важно, — он умудряется улыбнуться. — Их… их двое. Еще Гордон… И…
— Молчи, Вел, молчи! Держись, Алена поможет…
— Нет… — он снова улыбается. — Марта… я… я люблю тебя…
Глаза его стекленеют. У меня нет слов, нет дыхания, нет слез. Я умираю вместе с ним.
— Будьте вы прокляты, леди Маргарита! — тихо и зло шипит у меня за спиной Чиколиата. Надрывно всхлипывает Ристион.
Краем сознания я понимаю, что Джесси и Риох пытаются оттеснить от меня эльфов. А потом тело Вела становится невесомым и прахом осыпается в моих руках. Не знаю, хватит ли у кого-нибудь слов, чтобы описать звук, вырывающийся из моего горла. Как не знаю и того, откуда берутся силы. Я не вскакиваю, я взлетаю. Одним прыжком перемахиваю через двух растерянных волков. Еще успеваю услышать радостный возглас Риоха у себя за спиной. Я бегу по бесконечному вернисажу, смеясь и плача одновременно, ругая себя за плодовитость, так удлинившую эту галерею. В голове бьется только одна мысль, что у Вела нет амулета Ренаты, и он сейчас там один, и ему плохо.
Он пытается встать, но силы изменяют, вестибулярный аппарат отказывается подчиняться. Взгляд становится еще более растерянным, чем обычно. Несколько прядей стянутых на затылке волос выбиваются и падают на лицо. Твидовый пиджак выглядит помятым, и от этого, еще более уютным. Тонкие пальцы соскальзывают со стены, и он снова оказывается на полу, но поднимает голову, смешно близоруко щурясь, словно и вправду плохо видит, неверяще смотрит на меня.
— Марта?..
— Все хорошо, Вел, все хорошо! — я опускаюсь перед ним на колени, толкаю на пол, заставляя лечь, потому что он все еще пытается подняться. — Лежи, не дергайся. Это скоро пройдет. Потерпи немного.
— Марта… — ресницы трепещут большекрылыми черными бабочками, в омуте глаз плещется безысходное блаженство. — Я умер, Марта? — он все-таки теряет сознание.
Я судорожно перевожу дыхание.
Где-то в глубине коридора уже слышны торопливые шаги моих друзей.
Александра
Как опять передвинулось всё к запредельным мирам.
Каждый думал, что счастье несет, но другой умирал.
Не сойти с орбиты своей на коротком веку,
На чужое море огней каждый держит свой курс.
Олег Медведев. "Вальс"
Черт, ну опять! Как же меня достало это! Что еще могло там случиться, что они мне столько раз звонили?! Еще бы в полицию о моей пропаже завили! Впрочем, нет, сначала дед бы сюда пришел, проверил. Или прислал бы кого-нибудь. Да и звонили они уже часа три как. Как маленькие, ей богу! Буд-то новость для них, что я допоздна работаю. Господи, а вдруг с бабулей что?
Я быстро набрала домашний номер. Трубку не сняли сразу, и я совсем уж было собралась звонить деду, но тут ответила Ната.
— Бабуль! — облегченно выдохнула я.
— Санька! — голос ее был сонный, но чувствовалось, что она успокоилась, услышав меня. И сразу проснулась. — Где ж тебя носит-то?!
— В мастерской, конечно, где ж еще! — возмутилась я. Вечно одно и то же! Можно подумать, я по мужикам шляюсь, пью по кабакам или гопстоплю в подворотнях. — Что случилось-то, что вы мне трезвонили? С тобой все в порядке?
— В порядке, в порядке, не волнуйся. Я и не знала, что дед тебе звонил все-таки.
Это "все-таки" меня насторожило.
— Что опять давление подскочило?
— Нет-нет! Что ты! Просто… — она замялась, но, словно сразу придумала достойный ответ, быстро продолжила: — Гости у нас были, хотели с тобой познакомиться. А ты все не шла и не шла. Вот дед и решил тебя поторопить, наверное.
— А что за гости-то? — я спросила просто так. Мне как-то их гости-старики по барабану, но бабуля вдруг опять запнулась, опять принялась подыскивать слова. — Бабуль?
— Потом познакомишься, деточка. Обязательно познакомишься, — голос ее звучал как-то странно. Мне даже показалось, что она всхлипнула. — Они еще вернутся, Санька. Они уже скоро вернутся. Совсем скоро, — я было решила начать выяснять, что ж это за гости такие, из-за которых она чуть не плачет, но Ната то ли перебила саму себя, то ли просто взяла себя в руки. — Ты когда домой-то придешь, полуночница?