— Первым садится Иванов, помогает Медведев!
— Игорь Никитич, я протестую! — раздался негодующий тенорок старого профессора. — Пусть садится Ольга Александровна или Галя, они ведь женщины!
— Не рассуждать! Немедленно садитесь и принимайте команду над кораблём! — крикнул Игорь Никитич так, что Галя вздрогнула. Константин Степанович и Максим с трудом поднялись на четвереньки и, пятясь, скрылись в вихрях разбрасываемого во все стороны песка. Время тянулось так медленно, что уже через несколько секунд после их исчезновения Галя почувствовала беспокойство. В наушниках она слышала тяжёлое дыхание обоих, слышала, как Константин Степанович с надсадой произнёс: «Не могу», — а затем резкое «Ну же!» Максима и, наконец, долгожданное «Готово!»
— Садится Петрова, помогает Медведев! — раздалась следующая команда.
В этот момент новый порыв ветра высоко подбросил корабль. На металлическом трапе беспомощно висела чья-то фигура в скафандре.
— Медведев! — загремел Игорь Никитич. — Подтягивайтесь, подтягивайтесь, чёрт вас возьми, на руках!
Контуры корабля медленно растаяли в налетевших с моря лентах пены. Видны были только два огненных круга, которые медленно снижались метрах в ста от путешественников, распластанных на песке. Очевидно, делая новую отчаянную попытку спасти оставшихся, дядя Ваня потерял ориентировку.
Странное инстинктивное чувство надвигающейся беды заставило Галю посмотреть в наветренную сторону. Стараясь не задирать головы, чтобы не быть унесённой ветром, она скосила глаза в верхнее стекло. Среди мчащихся по воздуху камней, туч песка и потоков воды в окружающем мраке шевелилось какое-то огромное, фантастическое, как ей показалось, живое существо. Оно приближалось с невероятной быстротой. Это был растущий прямо из земли слоновый хобот, толщиной в сотню метров и концом терявшийся в тучах. «Опять чудовище Зодиака!» — подумала Галя с иронией отчаяния.
Извиваясь и пульсируя, это порождение кошмара мчалось прямо на корабль.
— Смерч! — закричала она не своим голосом.
Очевидно, на корабле тоже заметили опасность. «Уран» снова взмыл кверху и застыл в воздухе. Огненные круги на мгновение погасли. Вместо них изо всех четырёх крыльев брызнули пламенные струи. Корабль отчаянно рванулся с места, но было уже поздно. Серое чудовище задело его краем, бешено завертело и постепенно втянуло в свою страшную утробу, скрыв от глаз обезумевшей Гали.
Забыв обо всём, Галя вскрикнула, приподнялась и, подхваченная ветром, полетела по воздуху. Метрах в десяти-пятнадцати она грохнулась наземь и покатилась по песку. Она изо всех сил цеплялась руками и ногами, чтобы остановиться, но ветер то ставил её на голову, то беспощадно швырял с боку на бок. Наконец, ей удалось задержаться. Нужно было во что бы то ни стало лечь головой в сторону ветра. Рискуя каждое мгновение снова взлететь на воздух, она начала осторожно поворачивать туловище, как вдруг страшный удар в бок парализовал её мускулы. Что-то огромное, тяжёлое перекатилось через неё и исчезло во мраке. В то же мгновение её накрыла туча мокрого песка, и наступила полная тьма.
Галя сделала отчаянную попытку встать, но неодолимая тяжесть пригвождала её к грунту. С каждой секундой песок давил сильнее и сильнее. Несколько мгновений она ещё слышала в наушниках крики друзей вперемежку с грохотом и треском оборудования, ломавшегося в кабине корабля. Затем в голове поплыл мягкий настойчивый звон, в котором быстро потонули все реальные звуки. Вдруг в Галином меркнущем сознании возник удивительно знакомый мужской голос, зовущий её по имени: «Галюша, где ты?».
Галя совсем не удивилась, что эти слова откосятся к ней. Почему-то казалось, что так и должно быть. Она увидела себя крошечной девочкой, которая, увлёкшись игрой, забилась в тесный угол между стеной и необъятным, хорошо знакомым бельевым шкафом. Всё ближе раздаются нарочито громкие тяжёлые шаги, и тот же родной голос говорит. «Куда же ты спряталась, проказница?» Сердечко её радостно трепещет. Вот сейчас этот большой, ласковый, любимый обладатель волшебного голоса найдёт её, схватит на руки…
Галя погрузилась в полное небытие, где не было ни звуков, ни мыслей, ни самого небытия.
Глава 8
ЗАЖИВО ПОГРЕБЁННЫЕ
…Погибшие есть в ней,
Пропавшие без вести есть.
Хотя Сидоренко и понимал, что сохранность корабля сейчас превыше всего, даже превыше жизней большей части экипажа, но после того как на «Уран» был доставлен Иванов, он не мог отказаться от попытки спасти ещё хотя бы одного человека. Константин Степанович и Максим, который благополучно добрался до пропускника, были почти вне опасности. Но дядя Ваня помнил, что среди четверых оставшихся внизу — две женщины и старик. И, кроме того, там командир, организатор экспедиции, её душа. Он не взойдёт на корабль, пока не будут спасены все, до последнего человека. Значит, надо рисковать!
При вторичном спуске Иван Тимофеевич нарочно снизился немного в стороне от путешественников, чтобы нечаянно их не раздавить. Но едва «Уран» потерял высоту, как на него надвинулся смерч. Выбора не было. Пришлось, забыв о людях, спасать корабль. Превратив его в самолёт, дядя Ваня хотел избежать роковой встречи, но не успел. Огромный вихрь втянул корабль в себя и, завертев, потащил в облака. Включив воздушные моторы на полную мощность, лётчик заставил «Уран» выскочить из смерча, но при этом его так закружило, что он впервые в жизни потерял ориентировку. Экран локатора потух. Прожекторы не включались. За окнами стояла, чёрная стена, изрыгающая ливень.
Чувствуя, что теряет сознание, дядя Ваня приостановил двигатели помчавшегося вслепую корабля. Где верх, где низ? Ему казалось, что корабль вошёл в штопор и падает на планету. Но можно ли этому верить? Стрелки приборов плясали перед его отуманенным взором. Автопилот? Испорчен! Как странно летит корабль… Эх, только бы выйти за облака…
…Страшный удар, треск разбитой аппаратуры — и полуразрушенный «Уран» накрепко засел в мокром песке.
Свет погас сразу. Радиосвязь с экипажем оборвалась. Летящие камни оглушительно барабанили по обшивке и стёклам. Корабль быстро заносило песком.
Едва оправившись от сотрясения, Иван Тимофеевич хотел бежать на поиски пропавших. Но до конца урагана нельзя было и думать о том, чтобы оставить корабль. С досады он махнул рукой и, включив аварийное освещение, пошёл в пропускник.
Константин Степанович и Максим лежали без сознания. С трудом втащив их в кабину, дядя Ваня начал стаскивать с них скафандры. Как ни дико ему после казалось, но он забыл, что в кабине находится Маша и если бы не раздавшийся за его спиной полувздох, полустон, то вряд ли бы он вообще о ней вспомнил.
Капитанская дочка кое-как поднялась на ноги и, цепляясь за стены, подошла к Сидоренко. Они принялись вдвоём приводить пострадавших в чувство. Максим скоро очнулся. При падении он успел принять удобное положение и отделался только огромной багровой шишкой на лбу. У него ныло место ушиба и сильно болела голова, но он был совершенно здоров. Гораздо хуже выглядел Константин Степанович, который с самого начала закружился до бесчувствия. В момент падения он был совершенно беспомощен и не приготовился к удару. Он тоже вскоре пришёл в себя, но у него тут же началась рвота, сопровождаемая сильным головокружением. Кроме того, он жаловался на боль в колене и в правом предплечье.
Перевязав Константина Степановича и оставив Максима менять компрессы на лбу старого астронома, Иван Тимофеевич отозвал Машу в сторону, чтобы обсудить создавшееся положение.
Первым долгом они решили восстановить радиосвязь с товарищами, оставшимися вне корабля, и выяснить, что с ними. Ремонт радиостанции взяла на себя Маша. Осмотр показал, что повреждёнными в основном оказались лампы, которые вышли из строя из-за сотрясения.