Она подошла к шкафу, вытащила музыкальный инструмент.
— Электрогитара? — удивился он.
— Нет, простая. Старинная, семиструнная. Садитесь рядом, капитан. Кстати, вы знаете, что академик Зварок играет на балалайке?
— Нет, не знаю.
— А знаете, что у него шесть детей?
— Да это-то знаю, — подтвердил Крэнк-Чудаков и с удивлением спросил: — Вы находите эти факты взаимосвязанными?
— Не буду утверждать, потому что на этот счет у меня мало сведений, но он и плясать вприсядку умеет, — дополнила Кларисса и кивнула на портрет. — А я вам спою песню, которую любила петь моя бабушка.
Она взяла несколько аккордов. Словно прислушиваясь, склонила голову.
— And finally, I say… — негромко пропела и, спохватившись, продолжила по-русски:
Крэнк-Чудаков прослушал песню и воспринял её как-то чересчур непосредственно. «Да нет же, зачем прощаться, — пробормотал он. — У нас всё только началось».
— Я и двойняшек могу вам подарить, Саша, — ласково прошептала девушка. — В нашем роду такое частенько случалось.
Капитан был на всё согласен. Ему наконец-то удалось осуществить первоначальное сокровенное желание. Он сдул со лба Клариссы упрямый локон. И всё же последняя мысль при свидании с ней у него была о безвременно покинутых родителях: «Как жаль, что не доведется моему отцу и маме увидеть внучат».
13. Перед последней эволюцией
Техническая группа, руководимая Штуффом, приступила к разработке плана дальнейшего полета. Все астронавты, пожелали вернуться в свое время, к родным и близким, друзьям и знакомым. Но куда они попадут? Вот в чем вопрос. Мнение большинства со вздохом выразил космический диетолог Кузьма Прудкогляд:
— Що не кажи, а найкраще у своём времечки жити.
Лишь Даша Кондратьева пожелала прыгнуть далеко вперед, в полдень двадцать второго века.
— Туда, в двадцать второй век, попал мой брат Сережа, — с печалью поясняла она. — Я об этом читала. И с Кларой мы обсуждали. Она сказала, что моя встреча с братом очень возможна. А Клара в своих прогнозах не ошибается.
Даша охотно всем рассказывала, какой замечательный у неё был брат. В свободное от космических экспедиций время он водил ее в детский садик, в воскресные дни в зоопарк и в цирк; катались вместе на воздушных горках. И уже тогда она, пятилетняя малышка, твердо решила, что пойдет по его стопам и станет космонавтом.
Молодые люди собирались в общей каюте и, пока звездолет передвигался в пространстве с обычным ускорением, дотошно обсуждали последние события. Даша почти всегда оказывалась в центре внимания. Ять тоже прослышал про её желание попасть в двадцать второй век.
— Ты нас уже забросила на век назад, — высказался он, по-прежнему недовольный тем, что в том прыжке оказался лишь статистом. — А теперь тебе снова захотелось попасть не в ту степь?
— Да вот, — упрямо отозвалась девушка. — Это мой принцип.
Высказывание лингвиста про степь никто не понял, но про Дашин принцип подхватили и стали называть кратко: «Д-принцип». Невозмутимый Штуфф, изучив осциллограммы и графики всех маневров, сделал вывод:
— In my opinion, мы близки к разрешению задачи века. Если возвернемся в наше время, my uncle Якоб во всем разберется и выдаст стройный способ проколки пространства. А я буду очень удовлетворять, если открытию давать имя, которое мы про себя говорить: Д-принцип!
— Так вы, Якоб, еще раз проверьте расчеты, чтобы мы попали, куда надо, — озаботился капитан.
— Ich hoffe, — возбудившись, Штуфф перешел на родной немецкий, но тут же спохватился. — То есть я надеюсь, что мы не ошиблись при вычислении. И при нашем ускорении время пойдет быстро вперед, как тому велел Эйнштейн.
Присутствующий при беседе Маркус заметил, что для успешного проведения задуманных маневров надо утрясти график дежурств. Он высказался тактично, но мужчины его вполне поняли. Член КГБ вовсе не хотел обижать Дашу, но пожелал, чтобы в момент достижения оптимальной скорости, на вахте все-таки находился пилот мужского пола, а не светловолосая девушка.
— Да уж, — Белков его поддержал. — А то как бы чего опять не вышло. Она же в двадцать второй век наметилась.
— Я понял, чего вы опасаетесь, — обстоятельно возразил Штуфф. — Но это не стоит свеч по двум причинам. Во-первых, я предложил Даше перекраситься в темно-каштановый цвет, и она уже. А во-вторых, наши ресурсы на исходе и, дай нам God, хотя бы догнать наше время.
14. Эпилог
— Земля в иллюминаторе! — вскричал оператор Гектор. — Земля в иллюминаторе! — повторил он для тех, кто не услышал.