— Ну, тады я не знаю, — озадачился бородатый. — Мы тут червячка хотели заморить. Может, и вы с нами… чем бог послал. Уж не обессудьте…
Капитан, на борту звездолета, не понял и озадаченно спросил:
— Чего они хотят? Кого хотят уморить?
— Кажется, приглашают на банкет, — расшифровал структуральный лингвист.
— Ну, так и быть. Это возможно для продолжение контакта, — вынес решение Крэнк. А космический диетолог Кузьма Прудкогляд заторопился на камбуз, чтобы приготовить ответное угощение.
— Ляксандр Иваныч, накажи, що готовить, — насел он на капитана. — Борщ с пампушками, смаженину, зразы, вареники, сиченики, пляцки, буцики, галушки, верещаку, щербу, таратуту, чи що другое?
— Ой, Кузьма Потапыч, не до того нам сейчас, — отмахнулся Крэнк.
— Не кажите, — возразил упрямый повар. — Виіна виіной, а обід за розпорядком.
— Ну, нарежьте на всякий случай сало.
Меж тем аборигены сели кружком прямо на поверхность планеты. Всего их было шестеро, все взрослые, мужского рода, подросток — седьмой. Развязали узелки с едой. Чьюдик откликнулся на приглашение первым и присел на их планету. Атос Жилин, окончательно убедившись, что цивилизация здесь достаточно высока и поджаривать себе подобных никто не собирается, тоже приземлился на пятую точку.
Один из аборигенов, худой, кадыкастый, нервно-подвижный, взял в руки куртку из грубой ткани и вытащил из нее посудину, в которой плескалась мутноватая жидкость. Он вопрошающе посмотрел на бородатого, который, видимо, был старшим.
— Миша, можно, а? Ну, хоть по чуть-чуть. За встречу с этими ребятами!
— Нельзя, — пробурчал Миша. — У тебя, Макар, каждый день всякие встречи.
— А за здоровье товарища Сталина? — выдвинул еще одно предложение тот, кого назвали Макаром.
— Ну, если за здоровье Сталина… — заколебавшись, протянул бородач.
Пустили два стакана по кругу. В первую очередь подали старшему из аборигенов и самому общительному гостю, Чьюдику. Бригадир Миша стукнулся с ним посудиной. Стажер рискнул продегустировать. Но напиток ему не понравился из-за резкого запаха и неприятного вкуса.
— И как вы только эту гадость пьете? — искренне возмутился он.
— А ты закуси, — аборигены предложили яство, напоминающее земной хлеб, и разрезанный повдоль овощ, типа огурца, обильно посыпанный крупной солью. Чьюдик отпробовал — понравилось, и он налег, съел и хлеб, и огурец, потянулся за вторым…
— Ну, ты, парень, и жрать горазд, — бесцеремонно упрекнул его Макар. — Один тут всю закусь умнёшь.
— Ой, извините, — Чьюдик внял аборигену. — А разъясните: почему во всех случаях нельзя, а за здоровье «товарища Сталина» можно?
— Дак товарищ Сталин может обидеться, если за его здоровье не выпьем, — осторожно разъяснил бородатый Миша.
— А я за Сталина всё готов испить! Любую чашу до дна, — с повышенным накалом заметил Макар, наливая по полстакана Атосу Жилину и еще кому-то из своих. — Я с его именем в бой ходил! Я по его призыву на лесозаготовки ездил! Да здравствует товарищ Сталин!
— Да уж, — прошепелявил другой абориген, в улыбке показывая отсутствие передних зубов. — Где уж только наш Макар телят не пас.
— Я вас понял, — кивнул Чьюдик, оценивая их истощенный вид, вылинявшие одежды, шрамы и ограничение хлеба на едока. — На вас напала враждебная цивилизация, победила и взяла в рабство?
— Ах ты, гнида! — взбеленился вдруг Макар и вскочил на ноги, хватаясь за черенок оружия. — Это мы победители! Слышишь, мы!!!
Капитан Крэнк на борту звездолета сильно обеспокоился. Серьезный конфликт! «Моих ребят сравнивают со зловредными насекомыми!»
— За здоровье победителей! — меж тем провозгласил Атос, и одним махом опорожнил переданный ему стакан.
— Во, это по-нашему, — восхитились аборигены.
И конфликт угас сам собой.
8. Продолжение банкета
Макар, успокоившись, беседовал с Жилиным.
— Откуда ты взялся, такой копченый?
— У меня мама из Зимбабве, — добродушно ответил первопроходец.
— А как тебя кличут?
— Что? А, имя! Атос зовут.
— Ну и здоров же ты, Тоша… А можно твой мускул пощупать?
Макар пощупал его предплечье. А следом насмелился второй абориген, и третий, и все удивлялись, проверяя его железные бицепсы. Первопроходец не препятствовал. Больше того, чтобы они могли лучше оценить его мускулатуру, самовольно снял космическую фуфайку.
Генрих Белков принять участие в трапезе остерегся, объяснив, что обедает только по расписанию. Внимательно наблюдая за поведением аборигенов, он решал основную профессиональную задачу: «Гуманоиды или нет?». К нему не приставали и даже остерегались его профессорского вида. Только мальчик, не стесняясь, подошел и благожелательно спросил: