Двери подъезда, к которому подходила Виктория, тоже был оснащен домофоном. Так что Никита воспользовался тем, что девушка замешкалась перед дверями, и буквально в десять шагов настиг ее.
Естественно, что после рассматривания ножек и первой неудачной попытки заговорить с девушкой все "домашние" (читай – дворовые) заготовки вылетели у него из головы, поэтому, оказавшись за спиной Виктории, Селин не придумал ничего более подходящего, как выдать банальное:
– Извините…
От ужаса она все же не завизжала. То ли до конца еще не вынырнула из топкого омута раздумий, то ли здравомыслия хватило, а скорее – вид того странного парня, которого они с Оспешинским так долго обсуждали сегодня утром, ввел ее в оцепенение, сродни тому, что охватывает кролика при встрече с матерым удавом. Или еще покруче. Вика забыла о том, что является измененной и стражем домена, из головы вылетели разом заклинания и способы отражения возможной агрессии. А тяжеленные пакеты с продуктами все-таки выронила. Пальцы ослабли, сами собой разжались, и пакеты шмякнулись на бетонное крыльцо подъезда.
В одном из пакетов что-то хрустнуло, сигнализируя о разбившейся стеклянной банке. Хруст разбитого стекла словно подстегнул Вику, заставляя что-нибудь предпринять, и она автоматически нагнулась к ручкам пакетов. Одновременно странный парень сделал то же самое.
Раздался тупой стук.
– Ай!- вскрик Вики острым шилом пронзил пространство двора.
– Вау!- вторило ему восклицание парня.
Столкновение головами еще никому никогда здоровья не добавляло, но… у данного действа имелись свои неоспоримые плюсы. Обстановка мгновенно разрядилась.
– С-с-с…- парень шумно втянул в рот воздух и повторил: – Извините, ради бога.
Он так потешно шипел и тер пострадавший лоб, что Вика поневоле издала короткий смешок, забыв на мгновение о потенциальной угрозе со стороны этого незнакомца, об утренних предостережениях Оспешинского и о собственной шишке на макушке, которая набухала буквально на глазах. Видеть набухание шишки девушка, конечно, не могла, но пальцы ощущали весьма приметный бугорок на макушке. А вот то, как растет и наливается синевато-багряной спелостью "рог" на лбу парня, она лицезрела в буквальном смысле слова. И не выдержала, предупредив:
– Не трите так, он только больше станет.
– Кто он?- недоуменно воззрился на нее парень, но руку ото лба отнял.
– Шишка, – не в строку ответила Вика и, демонстрируя отсутствие приличных манер (в свое время бабушка за такое ее бы заставила в углу стоять), показала пальцем на лоб непрошенного собеседника.
Несколько секунд парень удивленно разглядывал представленный для обозрения указательный палец и его хозяйку, затем аккуратно ощупал шишку и догадался:
– А! В самом деле, рог.- И неожиданно засмеялся:- Ха-ха-ха. А не надо бодаться… Ха-ха-ха.
Тут и Вика тоже прыснула. Через пару секунд оба громко и взахлеб хохотали. До слез, а Вика – чуть ли не до икоты. Хохотала истерически, прижимая ладошку ко рту и вытирая выступавшие на ресницах соленые капли, и не могла остановиться. Наверное, сказывался сброс эмоционального напряжения, ведь юмор казуса был до ужаса банален и едва ли заслуживал столь экзальтированной реакции.
Отсмеявшись, молодой человек мазнул кулаком по скулам, кивнул на пакеты и предложил:
– Виктория, давайте я Вам помогу.
Веселость исчезла в мгновение ока. Остатки смеха погибли где-то в районе гортани, прихватив за собой и икоту с истерикой.
– А откуда Вы знаете, как меня зовут? – На смену веселости пришли настороженность и страх. Что-то она расхохоталась не ко времени. Не к добру. Плакать бы не пришлось. И отнюдь не от смеха. Вика бегло просканировала ауру незнакомца – вроде бы никаких признаков агрессии, и на Посвященного он не похож, но сама ситуация ей не нравилась.