Как водится, помог случай. Несчастный. Или, пользуясь юридической терминологией, преступное посягательство на жизнь. Если счесть это помощью. Одним прекрасным теплым вечером Селин шлялся по улицам, по обыкновению предавался самоедству и между делом разглядывал фасады домов и памятные таблички на них. Где они имелись. Областной центр все-таки, триста лет истории – местами было на что посмотреть. И доразглядывался до того, что не заметил, как забрел в район деревянных двухэтажек, пользующийся у горожан весьма зловещей славой.
Потом события развивались в соответствии с канонами дешевой детективной литературы и криминальных хроник. Из подворотни вырулили трое сомнительного вида типусов с надвинутыми на глаза кепками, вставными металлическими зубами и хриплыми прокуренными голосами. И обдавая Никиту неизбывным ароматом многодневного перегара, вежливо попросили закурить. Поскольку в карманах клиента сигарет не нашлось, ему не менее интеллигентно, брызгая слюной и приставив нож к пузу, предложили расстаться с содержимым этих самых карманов. Будь у него с собой деньги, глядишь, с вежливыми потрошителями чужих карманов Селин расстался бы полюбовно. Без взаимных обид и претензий. Однако в кошельке сиротливо прижавшись друг к другу лежали лишь два потертых червонца (на дорогу) и пяток металлических кругляшей – копеек (не выкидывать же). Романтики ножа и кастета сочли содержимое селинского портмоне откровенным издевательством над их нелегким трудом, оскорбились до глубины… печенок, и в знак протеста против беспрецедентного попрания прав налетчиков один из "интеллигентов в кепочках" пырнул Никиту ножом в живот.
Вот тут все прежние неприятности и невзгоды показались Селину детскими забавами. Хотя любитель вечерних променадов сразу не понял, что произошло. Грабители покопались в кошельке, выпотрошили его и бросили на асфальт. Никита стоял смирно, никого не трогал, не сопротивлялся и лелеял надежду на мирное разрешение инцидента. Готовясь получить по морде в целях острастки. И вдруг ближний "мальчик", длинный и нескладный, как старомодный зонт, переломился, дернулся в сторону, а в левой части живота что-то кольнуло.
Вежливые ребята рассосались не хуже синяка под примочкой, подворотню и улицу окутал внезапно появившийся туман. В животе полыхнула боль. По ноге потекла теплая жидкость. Никита мазнул ладонью по боку и поднес к глазам. Несмотря на ухудшившееся зрение, разглядел цвет жидкости – алый. И учуял специфический запах.
В глазах окончательно потемнело, ноги ослабли, и пришлось опуститься на колени, опершись правой рукой на асфальт. Левая прижимала рану. Стало страшно. В голове пойманными в сети птицами трепыхались суетные, никчемные мысли. Запомнилась одна, особенно дурацкая, о том, что труп его могут не опознать, все-таки в городе недавно, мало кто знает.
А затем пелена перед глазами начала редеть, кровь остановилась, слабость и тошнота отступили. Даже боль утихла.
Произошло это настолько быстро, что Никита не успел толком погоревать по поводу досрочного ухода в край вечной пустоты. Отняв руку от раны, аккуратно потрогал шкуру на левом боку в том месте, где пульсировал, постепенно затухая, фонтанчик боли. Против ожидания, под рубашкой пальцы нащупали не рану, а плотный бугорок рубца. Болезненные ощущения сменились покалыванием, а затем рубец зачесался. Как выражаются медицинские работники, налицо (в данном случае, скорее, на пузе) признаки выздоровления. Неестественно быстрого. Вместо того чтобы медленно заживать в течение недель (при самом благоприятном раскладе) рана зарубцевалась в считанные минуты, почти секунды. Суперрегенерация! Вот за такой подарочек Ящеру глубокий поклон!
Стоять на коленях, почесывая бок, было глупо, поэтому Никита поднялся и ретировался в снятую коммунальную конуру.
Удар ножом, пусть и пришелся отнюдь не в голову, основательно встряхнул мозги. Селин прекратил предаваться рефлексии, скоропостижно смирился с приобретенной чужеродностью, и начал исследовать дары Ящера, пробуя их контролировать. Кроме того, у него прорезалось желание во что бы то ни стало выяснить, фигурально выражаясь, откуда растет хвост его непрошенного благодетеля. Найти следы существования подобного вида разумных существ. Покопаться в библиотеках, архивах, собраниях. Должны ведь остаться хоть малейшие следы, упоминания в древних источниках, в фольклоре, сказках, былинах, легендах. Понятно, надеяться, что он притопает в библиотеку и сразу наткнется на сочинение неизвестного автора о разумных рептилоидах и их привычках глупо и наивно, однако с учетом селинской сверхъестественной интуиции, рано или поздно он найдет следы расы Ящера. Если таковые, то бишь следы, вообще сохранились в памяти человечества.