— Я тебе не верю!
Он подошёл ко мне вплотную, наши взгляды встретились. Я впервые так близко видел его глаза, чёрные, с красными огоньками на дне.
— Ты мой сын и наследник, Ярослав. Хочешь ты того или нет. Тебе не отречься от своей крови.
Снова нахлынула горячая волна ненависти.
— Всё равно служить тебе не стану! Никогда!
— Да неужели? У тебя нет другого выбора. Смотри!
Отец схватил меня за плечо и развернул к висящему на стене зеркалу. Я увидел своё лицо. И замер. Глаза мои из серых сделались красными, будто угли в очаге. Точь-в-точь как у отца, когда он гневается… Я с криком шарахнулся прочь, обхватил голову руками.
— Нет! Нет, нет…
— Убедился? Ты — мой змеёныш. Среди людей тебе места нет.
Зоряна расстелила на столе карту.
— Гляди, братишка. На юг, к морю, от столицы ведёт только одна дорога: на ней-то и нужно будет царевну перехватить. Присоединиться к ним по дороге, а как настанет удобный момент — выкрасть Горлицу.
— Погоди, сестрица. Мы с тобой прежде никогда за пределами Железного царства не были, обычаев жителей Серебряного царства толком не знаем. Если будем выдавать себя за простых людей, нас могут разоблачить. Надо историю какую-нибудь подходящую придумать.
— Ты, пожалуй, прав. Буду дочерью целительницы, которая жила с матерью в глуши, а после её смерти решила мир посмотреть, да ведовству новому поучиться. И брат со мной.
— Нет, как брату мне не стоит с тобой идти.
— Почему?
— Тебе ведь нужно втереться в доверие охране, а одинокой девушке это сделать проще.
— Верно, — согласилась Зоряна, — и как же быть?
— Хм… Думаю, у знахарки вполне мог быть муж-воин.
— Ну.
— А воин мог оставить в наследство дочери коня. Даже волшебного.
— Точно! Молодец, Ярослав, я бы не додумалась. Конечно, ты послужишь мне конём, и увезёшь нас вместе с царевной. Это не будет для тебя слишком тяжело?
— Полагаю, что нет. Конечно, надо взглянуть на Горлицу, но я и впрямь не в обычного коня превращаюсь.
— Значит договорились. Осталось последнее.
Зоряна вынула из мешочка на поясе зеркальце, подарок отца. Коснулась стекла, потом отняла ладонь.
— Покажи мне царевну Горлицу.
Поверхность зеркала затуманилась, потом дымка развеялась, и стал виден зелёный сад. Под молодой яблоней стояла девушка, юная, не старше Зоряны. Белолицая, синеглазая, с длинной косой цвета спелой пшеницы. В тонких чертах лица угадывалась грусть.
— Красавица, — вздохнул Ярослав.
— Некрасивые невесты отцу не нужны, — невесело усмехнулась Зоряна, — не думай об этом, брат. Мы просто должны выполнить приказ.
— Ведь погубит он её. Как нашу матушку, как многих до неё…
Девушка пожала плечами.
— Не она первая, не она последняя. Тебе-то что?
— Да как ты не понимаешь?! Мы же своими руками её на эту муку отдадим!
— Дурак! — в сердцах воскликнула Зоряна, — Горлицу жалеешь, меня бы лучше пожалел! Если откажешься волю отца исполнить, он тебя как пить дать казнит! Я тогда совсем одна останусь, без брата, без защитника.
От досады слёзы выступили на глазах кощеевой дочери. «Ну почему он такой упрямый!» У Ярослава сжалось сердце.
— Зоряночка, сестрёнка…
— Ярослав, прошу тебя. Царевну ты своим отказом не спасёшь, а себя погубишь, — всхлипнула, — Яринька, пожалуйста…
Она обняла брата за шею, уткнулась лицом в его грудь. Тот крепко прижал девушку к себе и зашептал:
— Сестричка, милая… Послушай, за нами ведь пригляда не будет, бежим отсюда!
— Молчи, — ладонь Зоряны накрыла его губы, — куда нам бежать? Отец если захочет из-под земли нас достанет. Да и люди. Думаешь, они простят нам, что мы его родная кровь? Поверят, что зла никому не желаем? Ты вспомни, даже жители Кощеева царства стараются лишний раз к нам не приближаться, просто так, на всякий случай. Что уж тогда о других говорить…
Ярослав замер. И в самом деле, думая о побеге, он никогда не задавался вопросом, что делать после. Для него главным было вырваться на свободу.
— Придумаем что-нибудь, — неуверенно произнёс он, — я неплохо владею оружием, а воины везде нужны.
— Ну и будешь всю жизнь чужие приказы выполнять. По мне так не велика разница. Послушай… все эти разговоры ни к чему, потому что от отца не скроешься. Ярослав… прошу тебя, не перечь отцу. Ради меня…