Коуни Майкл
Дети зимы
Майкл Коуни
Дети зимы
1
Прутик и Кокарда стояли в ледяном туннеле и разговаривали.
- Мне это не нравится, - беспокойно бурчал Прутик, выводя пальцем бесформенные узоры на грубо обработанной стене.
- Что же нам делать? - Кокарда держала лампу, свет которой отражался бессчетное число раз во льду вокруг них. Голос ее звучал резко и невыразительно.
- Не знаю, какого черта мы можем сделать, кроме как смотаться отсюда и оставить их расхлебывать эту кашу, как ты и предлагала.
Они пошли дальше по ледяному коридору, который стал шире, хотя Прутику все еще приходилось нагибаться. В луче света от лампы Кокарда плясала причудливо преломленная слоем льда надпись "Супермаркет".
- Тогда давай так и сделаем.
- Мы одни, только вдвоем?
- Да.
Она укладывала банки на неуклюжих санях, пока Прутик киркой скалывал лед с полок. Лампа стояла на полу и испускала черный дым.
- Только мы двое, и больше никого? У нас нет ни единого шанса на успех. - Он прервал работу, чтобы с надеждой заглянуть в лицо Кокарде. Может быть, у них и будет этот шанс. Может быть.
- Ловцы мяса сразу же до нас доберутся.
- Не доберутся, если мы поедем на лодке Гориллы. - В ее голосе звучало лукавство.
- Просто возьмем лодку, и все? Просто уедем на ней, так надо понимать?
- Ага.
- Я не знаю, сумею ли я.
- Я сумею. - Кокарда излучала самодовольство. - Он иногда брал меня с собой на охоту. До того, как ты здесь появился. Я сумею управлять лодкой без всякого труда.
- А как насчет Гориллы и всех остальных? - Прутик почувствовал запоздалые угрызения совести. - Что с ними будет? Как они тогда добудут мясо?
- Здесь внизу его полно.
- Так-то оно так, только это не свежее мясо. Оно здесь лежало Бог знает сколько лет. Хорошо иногда поесть свеженького... Интересно, Горилле сегодня повезло? - Широкое лицо Прутика оживилось предвкушением.
- Ты что, не хочешь убраться отсюда? - Кокарда приблизила к нему лицо, сощурив глаза. - Хочешь здесь остаться? Так, что ли?
- Ну, здесь не так уж и плохо.
- Смотри, - она выставила руку с растопыренными пальцами, отсчитывая на них пункты своей аргументации, - ловцы мяса знают, что мы здесь. Старик не желает трогаться с места. Горилла не желает уходить без Старика. Морг и Герой не уйдут без Гориллы. Скоро ловцы будут здесь, и тогда нам всем крышка, это уж точно. Понимаешь, Прутик? Нам необходимо двигаться отсюда, просто необходимо.
Сани были уже полностью загружены, и собеседники потащили их обратно по ледяному туннелю. Мужчина был одет в твидовую куртку поверх гидрокостюма, женщина - в резиновые сапоги и соболье манто. Волоча сани, нагруженные пирамидой консервов из погребенного под снегом супермаркета, два человеческих существа брели вдоль голубого с серебром коридора, пробитого подо льдом.
- Нам просто необходимо двигать отсюда, - повторила Кокарда.
В колокольне разговаривали Старик, Морг и Герой.
- Я всех их видел. - Голос Старика был тонким и пронзительным, губы бесформенными. - Коров, овец, свиней, коз, лошадей. Они назывались домашние животные. Хочешь свежего мяса? Идешь и убиваешь домашнее животное. Только не лошадь. - Он рассудительно покачал головой. - Лошадей не ели.
- Зачем же их тогда держали? - спросил Герой.
- Чтобы ездить верхом. Можно было ездить на них по полям, по дорогам: стучат копыта на полном скаку, ветер поет в ушах, цокот копыт отбивает ритм. - Лицо старика было красным, как свежесодранная шкура, его глаза сияли, глядя в непостижимую даль, назад, через пропасть в шестьдесят лет.
У этого старого дурня опять будет приступ, если он не успокоится, думал сидящий в углу Морг, делая очередной глоток "Миранды Харви" из темной бутылки.
- А разве копыта лошадей не вязли? - с интересом спросил Герой. Ему было примерно двадцать шесть лет, он был бледен, склонен к сильным переживаниям и любил помечтать. Его мечты обретали плоть и форму благодаря рассказам Старика.
- Нет, конечно, - отвечал Старик. - Тогда совсем не было снега, то есть только зимой... Почва была твердой настолько, что по ней можно было ходить, как по этому полу. Все эти здания внизу, когда-то стояли наверху, под открытым небом, на этой самой твердой земле. А снега не было. То есть он был, но только зимой. Зимой снег бывал глубиной в фут, ну, два фута, самое большее; можно было идти по нему и ощущать под ногами твердую почву.
Морг, который все еще слушал краем уха, вздрогнул, вспомнив, как в последний раз он выбрался наверх. Тогда Горилла взял его с собой в снежной лодке поохотиться на Лап, и маленькое судно перевернулось под порывом ветра. Морг тонул в пушистом снегу, барахтался, ища под ногами опору, и не мог найти. Он успел погрузиться по плечи, пока Горилла, лежа на досках, не вытащил его и не переправил в надежное место. Больше Морг не ходил наверх.
Этот случай привел к тому, что один и тот же сон изводил его каждый раз, когда Прутик забывал принести из "Винного Приюта" бутылку. Во сне Морг опять погружался в снег, но на этот раз Гориллы не было. Морг тонул и кричал, а потом его ноги натыкались на что-то, и он думал: теперь я в безопасности. Это была крыша "Винного Приюта" - всего в пяти футах под поверхностью.
Но крыша была крутой и скользкой, и ногам Морга, пытающегося бежать по ней вверх, было не от чего оттолкнуться. Снова и снова он взбирался по пластинам шифера и все время соскальзывал, и проваливался глубже и глубже в снег. Морг вопил.
В этот момент он обычно просыпался и обнаруживал, что кто-нибудь хлещет его по щекам и орет. Но сообразить, где он и что с ним, ему никогда сразу не удавалось.
В таких случаях он бывал рад видеть всех, хотя они и злились на него за то, что он потревожил их криками.
А вдруг в один прекрасный день его не разбудят?
Морг отпил еще один глоток из своей бутылки и обвел взглядом помещение небольшой колокольни, где он сидел - уютное, с крышей, опирающейся на деревянные балки. К одной из стен была приколочена лестница, ведущая к дыре, через которую вышел Горилла.
В полу рядом с матрасом Морга было квадратное отверстие, от которого каменные ступени спускались вниз - в туннели, прорубленные во льду. Все было очень просто и понятно внутри этой их колокольни.
Старик продолжал говорить; он говорил всегда, почти все время.
- И тогда еще были машины, поезда и самолеты, ездить на них было быстро и безопасно, гораздо лучше, чем на снежной лодке. Ветер им был не нужен, у них имелись встроенные источники энергии. Иногда я бывал на автогонках. Например, Гран-при в Монако: там было на что посмотреть! Машины летели, прямо как ракеты на колесах, исчезали и появлялись между домами, эхо от моторов походило на разрывы бомб! Пилоты были не хуже принцев, а уж победитель - настоящий король!
Герой вздохнул, глаза его горели.
- Мне бы понравилось быть автогонщиком, - прошептал он, сжимая пальцы, будто держал в руках руль автомобиля, о котором рассказывал Старик. - Я бы выиграл и стал королем. Героем Первым! Я был бы водителем, равного которому нет!
Из угла послышался резкий смех Морга. Потом он умолк и начал прислушиваться, наклонив голову.
- Ш-ш-ш... Кажется, идут, - сообщил он.
Уже можно было различить ритмичные глухие удары - знакомый звук, означающий, что Кокарда и Прутик втаскивают сани по ступенькам, - и иногда грохот соскользнувшей консервной банки, покатившейся вниз по лестнице. Затем послышался скрип, возвещающий, что сани достигли нижнего этажа и их теперь подтаскивают к куче запасов; затем - постукивание жестяных банок, которые разгружают и укладывают в штабель.
Вскоре из отверстия показалась голова Кокарды: тело ее было скрыто стенками лестничного колодца.
- Могли бы хоть раз пойти и помочь нам, ублюдки вы ленивые! пронзительно крикнула она, протопав по ступенькам наверх и укладываясь на грязный пол. Следующим появился Прутик, бросил на присутствующих виноватый взгляд и растянулся на полу рядом с ней.