кого-то в эти времена ещё есть хорошие новости…»
В хижине было немного теплее, и Айви смогла переодеться в сухую одежду, что показалось ей
уже достаточной наградой за ночное путешествие. Эмерита хлопотала с ужином, иногда улыбаясь
каким-то своим мыслям и тихо напевая. Грэйккон снял плащ и сел на стул в углу, устало вытянув
ноги и прикрыв глаза. Айви подвинулась поближе и тихо шепнула:
– Она не знает про Кру?
Грэйккон, не открывая глаз, отрицательно покачал головой. У Айви снова защемило сердце. Она
чувствовала, что уже утешилась после разговора с Грэйкконом, но теперь мысль о том, что придётся
всё рассказать Эмерите, снова повергла её в тоску. Она отвернулась и беззвучно заплакала, пряча
лицо и вздрагивая всякий раз, когда Эмерита отрывалась от своих кастрюль, чтобы сообщить какую-
нибудь новость.
– Дождь усилился. Придётся разводить огонь здесь. Надеюсь, эта халупа не загорится, да и куда
ей, в такую-то сырость! – весело говорила она, гремя посудой, – Знаешь, дочка, почти всем удалось
уйти в Город. Там большой гарнизон, да ещё ополченцы… Скорее бы уж государь вернулся, а то эта
нечисть повсюду рыскает! А стариков мы увезли за реку, там пока спокойно. В Город им бы не
пробраться. Сейчас здесь только я да Дарина с дочкой.
При упоминании о Дарине Айви поморщилась. Она вспомнила резкий голос, растрёпанные
волосы и раздражённое лицо, а ещё бедного Друана, растерянно стоящего на пороге своего дома.
Эмерита, тем временем, продолжала:
– …О ней-то я и хотела тебе рассказать, Грэйккон. Великий Царь говорил к ней! – она повернула к
ним радостное лицо, но в этот момент дверь распахнулась, и тонкая черноволосая девчонка
заскочила внутрь, фыркая и стряхивая с одежды капли дождя.
– Дэль, где мама?
– Она уже идёт. Весь хворост мокрый, пришлось лазить в землянку за дровами, – защебетала
Дэль.
Эмерита многозначительно кивнула головой в угол и улыбнулась. Девчушка, заметив гостей,
удивлённо распахнула глаза, а потом неловко поклонилась и старательно-вежливым голосом
выговорила:
– Здравствуй, госпожа. Здравствуй, отец Грэйккон.
Тут на пороге появилась и Дарина. Увидев Айви, она на мгновение смутилась и отвела взгляд. Но
потом, словно решившись, подошла и тихо попросила:
– Прости меня, госпожа, за те слова тогда в доме…
– Пустяки… – Айви слабо улыбнулась, махнула рукой и подвинулась на своей скамейке, жестом
приглашая Дарину присесть, тем более, что другого места, кроме маленького чурбачка, на который
иногда присаживалась Эмерита, в хижине не осталось. – Почему ты с дочкой не ушла в Город?
Чёрные глаза Дарины вспыхнули.
– Мой муж будет сражаться, а я – сидеть за городскими стенами?
– Но твой муж – воин, а ты – женщина!
– Я тоже умею воевать!
Айви с опаской покосилась на неё: может, слишком горячая кровь снова затуманила разум этой
черноволосой красавицы? Но Дарина выглядела на удивление спокойной.
– Не веришь? Смотри! – она вскинула тонкую руку и показала на противоположную стену
хижины, – Вон тот сучок на центральной балке…
Не успела Айви найти глазами нужный сучок, как Дарина совсем по-кошачьи, мягким и
молниеносным движением выхватила из под одежды небольшой кинжал и метнула его в
противоположную стену. Не было слышно ни единого звука, и блеска лезвия видно не было: доля
мгновения – и кинжал с глухим стуком вонзился в балку и легко завибрировал в дереве.
Айви удивлённо взглянула на Грэйккона. Тот сидел, всё так же прикрыв глаза и, казалось, даже
дремал. Дарина неторопливо встала и, вынув нож из стены, вложила его в невидимые под одеждой
ножны.
– И, тем не менее, – голос Грэйккона прозвучал так неожиданно, что Айви вздрогнула, – Женщине
нет места на поле брани! Даже, если она – отважная южанка, в совершенстве владеющая оружием! –
тут только он открыл глаза и посмотрел на Дарину мягко, но пристально. – Женщина сотворена
Великим Царём, чтобы быть помощницей мужу – и только в этом её настоящее призвание и счастье.
Мечи и кинжалы могут пригодиться тебе, чтобы защитить свой дом или научить сражаться сыновей,
но твоя главная сила – не в этом.
Дарина не стала возражать, хотя было заметно, что это для неё ещё труднее, чем «сидеть за
городскими стенами». Она только нахмурилась и, снова опустившись на скамью рядом с Айви, тихо
спросила:
– Как там мой Друан, госпожа? Дочка скучает, да и я тоже…
Айви хотела, было, ответить, но тут Эмерита подхватила: