– Что бы ни случилось, знай, что я буду сражаться за тебя, Владыка Торниэн!
Он горько усмехнулся и снова бессильно повесил голову.
– Я – раб, Айви… Ты будешь сражаться за раба? Зачем?
Она шагнула ближе и заглянула ему в лицо.
– А разве Великий Царь отдал свою жизнь за свободных?
– Великий Царь… Зачем я Ему? Мне нечего Ему сказать.
– Нет, Торниэн, и ты знаешь, что это не так! – Айви проглотила подступившие слёзы, – Тебе есть,
что сказать Ему! Я не знаю, почему враг поработил тебя, но ты-то ведь знаешь это! Почему ты
ничего не делаешь?! Ты же знаешь, как избавиться от цепи! Почему ты медлишь? Почему?!
Она опять судорожно вздохнула, пытаясь справиться со слезами. Торниэн медленно поднял на неё
взгляд: обычное холодное презрение вдруг, словно шелуха, спало с его лица. Осталась только боль и
смертельная усталость от этой боли.
– Я буду сражаться за тебя, Торниэн, до тех пор, пока ты не одержишь победу! – глаза Айви
сверкали сквозь завесу слёз тёмно-голубыми искрами. – И ты будешь сражаться! Ты не можешь
дальше оставлять всё, как есть! Ты должен сражаться! Слышишь?
Торниэн тяжело оторвался от стены и, глубоко вздохнув, провёл ладонью по лицу.
– Что ж, сражайся, Айви, дочь Грэйккона, если в сердце у тебя ещё жива надежда. Да поможет мне
твоё оружие!
Он выпрямился и, положив ладонь на рукоять меча, шагнул к выходу. Когда занавеска опустилась
за ним, Айви снова прислонилась к стене и закрыла глаза.
***
Саксиль, всё ещё не до конца пришедший в себя после пережитого, молча стоял, вытряхивая из
кудрей песок и куски глины, а товарищи, столпившись вокруг, засыпали его вопросами. В конце
концов, он окинул их многозначительным взглядом и важно заявил:
– Если я когда-нибудь умру, то кому-то из вас придётся меня хоронить. Но если бы я умер сегодня,
я бы избавил вас от этих хлопот. Засыпало, как надо! Если бы не эта псина!.. – кивнул он в сторону
Куки, которая только теперь доковыляла до пещеры и спокойно направлялась к очагу, совсем не
помышляя о своих заслугах.
– Пойду, спущусь поглубже, приму горячую «ванну», – Саксиль мечтательно прикрыл глаза, – А то
я стал похож на пещерного человека…
– Да ты и есть пещерный человек! Что, ещё не привык? – загоготали воины.
Саксиль раскрыл рот, чтобы ответить, но в этот момент увидел Торниэна: тот был в доспехах, из
оружия на перевязи висел только меч. Сурово и сосредоточенно глядя прямо перед собой, он молча
прошёл мимо воинов, ведя коня в поводу.
– Владыка! Ты куда это собрался, на ночь глядя? – начал, было, Саксиль. – Поехать с тобой?
Торниэн повернул голову и посмотрел не на Саксиля, а куда-то сквозь него. Потом так же, молча,
вскочил в седло и, пришпорив коня, быстро скрылся в ночи.
***
Он выехал на небольшое плато, лежащее к востоку от пещеры. Ночь уже вступила в свои права.
Небо, прояснившееся после долгой непогоды, сияло звёздами. Полная луна слабо освещала землю,
умытую перед зимним сном.
Но Торниэн не видел всего этого. Он остановился на небольшой возвышенности, спрыгнул с коня
и, вынув меч из ножен, огляделся.
Далеко во все стороны простиралась каменистая равнина, на которой росла только чахлая трава и
редкий кустарник. И земля и воздух вокруг были неподвижны. «Плато Встречи» – называли это
место с давних времён. Торниэн не знал почему, но зато точно знал, что он здесь не один, и встреча
обязательно состоится. Он стоял, опёршись на меч обеими руками, и ждал.
«Он придёт… Я один – и он не упустит такой возможности… Эти твари таких возможностей не
упускают… Он не откажется, не сможет отказаться. Пусть поединок решит всё… или, наконец,
закончит…»
В памяти Торниэна всплыло лицо отца, совсем молодое, с задорным блеском в глазах. Отец стоит
в трёх шагах от него, подняв меч. «Нападай!» – командует он. Торниэн делает неловкий выпад. Отец
легко, словно играя, принимает удар и плавно отводит в сторону. «Нападай!» – всё повторяется снова.
Торниэн начинает вскипать и машет мечём, куда попало до тех пор, пока слабую мальчишескую руку
не сводит судорогой. «Стоп! – командует отец. – Во-первых, не теряй хладнокровия. Во-вторых, не
делай лишних движений, иначе ты быстро устанешь. В-третьих, смотри на противника так, чтобы он
не понимал, куда ты смотришь, и не смог предугадать твоих действий…»
Внезапно воздух вокруг Торниэна задрожал, как лёгкое марево перед дождём, и из темноты
возникла высокая фигура, закутанная в чёрный плащ. Из под тяжёлых, словно высеченных из камня
складок, виднелась только рукоятка меча, отливающая багрянцем в лунном свете. Бледное лицо было