сильным, что его нельзя будет потушить. Он, возможно, был неосторожен, или беспечен, или даже
пьян… Ты не просто танцевала сегодня, Айви. Ты играла с огнём. И этот огонь чуть не погубил тебя.
Старик снова замолчал и отхлебнул глоток чая. Айви опустила глаза и задумалась.
– А эти люди, которые хотели схватить меня, вы их видели? Откуда они взялись? Это слуги
короля?
– Скорее уж, наоборот, – буркнул старик, но Айви не поняла, что он имеет в виду. – Ты останешься
на ночь здесь. Тебе нельзя сейчас возвращаться в город. Завтра утром король тронется в путь, тогда
сможешь пойти домой. Спокойной ночи! – он встал из-за стола и, взяв лампу, вышел из комнаты.
Глава 2
Грэйккон
Утром Айви проснулась от звонкого пения птиц. Открыв глаза, она слегка испугалась странной
игры света на незнакомых стенах, но в следующий момент всё вспомнив, быстро поднялась и
огляделась.
Яркие лучи солнца, протискиваясь сквозь колышущуюся листву, вливались в окно, форма
которого сейчас показалась Айви ещё необычнее и красивее. Она попыталась представить, как
выглядели эти окна раньше, тут же вспомнив массивные резные рамы и розовые стёкла – верх
красоты, который она видела однажды на богатом чужеземном паруснике. Но всплывшая картина ей
не понравилась: здесь такое, наверное, не подошло бы…
«Интересно, что это за место?» – подумала она и, плотней закутавшись в серый плащ, в котором
так и проспала всю ночь, поднялась по ступенькам и вышла наружу.
Дом был очень большим и, как теперь заметила Айви, очень старым. Стены, сложенные из
светло-серого камня, поросли мхом и травой, а во многих местах были и вовсе разрушены, так что
теперь нельзя было определить, как высоко они поднимались, когда были целы.
Айви шла по поляне вокруг дома и вскоре обнаружила ещё одну дверь, точнее, дверной проём.
Она поднялась по некогда широким, но теперь почти осыпавшимся ступеням, и очутилась в
просторном зале. Пола там не было, и небольшие деревца пробивались к свету через проломы в
стенах. Но каменная кладка кое-где хорошо сохранилась. Айви подошла ближе и увидела странные
рисунки, когда-то украшавшие стены, но сейчас почти стёршиеся: дамы в необычных одеждах с
венцами на головах, воины, величественно восседающие на лошадях и… Город, чьи очертания на
камне можно было скорее угадать, чем увидеть.
Айви шла вдоль стен, разглядывая удивительные изображения. Но тут её внимание привлекло
нечто особенное: в центре самой дальней стены был нарисован человек с огромной чёрной цепью на
шее. Он шёл, согнувшись, его лица не было видно, но Айви не могла отвести взгляд от его фигуры,
такой беззащитной и жалкой, что у неё защемило сердце.
– Доброе утро! – обманчивое эхо пронеслось по залу, и в первое мгновение Айви показалось, что
человек со стены заговорил с ней. Она вздрогнула и обернулась, – старик стоял в широком дверном
проёме и, улыбаясь, смотрел на неё.
– Что это за место? – она была так взволнована, что забыла поздороваться.
– Раньше здесь жил другой народ. Они построили это, – старик кинул задумчивый взгляд на
стены, – Пошли завтракать, а потом я провожу тебя.
Они вернулись в маленькую комнатку, где уже горел очаг, весело шипел чайник, а на столе
лежали хлеб, головка сыра и медовые соты.
– Что за люди нарисованы там, на стенах? – Айви пила ароматный чай, но всё ещё никак не могла
оправиться от странного волнения, охватившего её.
– Они больше не живут в этой стране, – видно было, что старик не хотел много рассказывать, – И
тебе лучше никому не говорить о том, что ты видела здесь. Я и так уже слишком много «наговорил»
вчера, в том доме, – буркнул он, нахмурившись и покачав головой, – А это совсем не входило в мои
планы! Сейчас тебе нужно переодеться… я там кое-что подобрал для тебя, – он небрежно кивнул в
сторону лежанки, на которой виднелась какая-то одежда, – Вряд ли твой наряд ещё на что-то годен
после вчерашнего. К тому же, – тут его глаза снова сверкнули лукавыми искорками, – Я хочу
получить назад свой плащ – он, всё равно, слишком велик тебе, – старик глотнул остаток чая и
быстро исчез за дверью.
Айви поднялась из-за стола и начала с сожалением выбираться из мягких серых складок. Увидев
то, что осталось от её платья, она обомлела: только несколько бесформенных ярко-красных клочков
ещё кое-как держались на ней, почти не прикрывая тела. Нельзя было даже и думать о том, чтобы
идти в таком виде в город. Она быстро стянула яркие лохмотья и, бросив их в огонь, подошла к