Я сделал глубокий вдох, расслабляя горло. Разговаривать с Мэй становилось легче.
Ещё одна чертова вещь, которая привлекает меня в ней.
— Что теперь будет? — прошептала она. Я всё ещё мог слышать испуг в её дрожащем голосе.
— Т-ты останешься со мной. Я з-защищу тебя. И это значит, ты ос-стаешься около м-меня.
Я смотрел, как она закрыла глаза и облегчённо вздохнула, и чёрт подери меня, если я не спустил немного спермы в свои джинсы. Со вздохом. Бл*дь, мне нужен был секс. Я был слишком возбуждён, мне нужно было освобождение.
Проведя рукой по голове, я сказал:
— Т-ты должна объяснить м-мне, почему ты в-выс-ставила свою идеальную к-киску прямо мне в лицо, детка.
Розовый румянец покрыл её лицо, и она сильнее закуталась в мой кожаный жилет.
— Ты был недоволен. Я должна была доставить тебе удовольствие. Как от женщины, именно это от меня и ожидают. Это эгоизм и грех — отказывать тебе в удовольствии.
Я проглотил рык, готовый вырваться из моего горла.
— Т-ты м-ммного такого д-делала в т-том месте, гд-де ж-жила? Т-тебя им-мели т-там к-как ч-чертовогго с-сексуального р-раба?
Она медлила с ответом, нахмурив брови, а затем кивнула.
Значит, так оно и было. Я встал и размял плечи. Мне нужна была драка. Нужно было причинить кому-то боль.
— Вот, как т-тебя т-трахали, д-да, детка? Тебя п-принуждали д-делать этто дерьмо?
Услышав вздох, я повернулся чтобы услышать ответ.
— Разделить любовь Господа — это очень важно, это жертвенный обмен телами. Для лидеров моих людей… для мужчин моих людей… я… я не имела права выбора в этом акте… Никто из сестёр не имел.
— Р-разделить л-любовь Господа? Жертвенный об-бмен? Чт-то за дерьмо т-такое?
— Так Последователи могут стать ближе к Господу… их сексуальное освобождение… посредством наших — сестринских — тел.
Я замер. Иногда меня так сильно поражало дерьмо, о котором она говорила. Что ещё за Последователи? И какого хрена они трахали Мэй как животное?
— А т-ты? Чт-то по-по-лучаала ты? — спросил я, покручивая в губе кольцо, чтобы не довести себя до состояния психо-Флейма.
Её глаза наполнились слезами, а пухленькая нижняя губа задрожала.
— Ничего. Я ничего не получала. Если честно, — она сделала паузу, пока слезы катились по её щекам, — я это ненавидела. Господи, как я это ненавидела. Каждый раз. Ни одна из Сестёр никогда не испытывала удовольствие от этого… Нам это было запрещено. Женщины не должны испытывать удовольствие. Разделение — это наш долг, а не проявление любви, — она перевела дух. — Нас бы… наказали. Мы обязаны были принять позицию и держать её до тех самых пор пока Брат — или, как в моём случае, покровитель — не закончит.
Румянец покрыл её белоснежную кожу, а ресницы дрогнули, её скованность привлекла моё внимание.
— Я никогда не чувствовала… удовлетворение… от этого акта. Я не знаю, какой это вид удовольствия… может, я вообще не смогу испытать такого удовольствия.
Моё сердце треснуло, прямо по середине, чёрт возьми. Я поспешил через всю комнату к Мэй, как долбанная киска.
— Д-детка… — я обнял её руками, и она заплакала, словно гребаная река ее слезы полились по моим плечам.
Я не мог выдержать этого, не мог вытерпеть её такой сломленный вид. Через какую херню её пришлось пройти?
— Шшш… Теперь т-ты уже за пределами ада. Я держу тебя… Я тебя держу… Т-тебе никогда не придётся б-больше проходить через это с-с-снова…
— Они будут меня искать. Они не остановятся, пока не вернут меня обратно в коммуну, — плакала она.
Поглаживая её волосы, я сказал:
— После твоих слов они — мертвецы. Они никогда тебя здесь не найдут. Ублюдки ничего не смогут сделать с Палачами.
Она села и покачала головой.
— Главный уловка Дьявола — попытка убедить весь мир, будто его не существует, — сказала она тихо. — Я знаю стражу, Стикс. Они придут. Они существуют и придут за мной. Это вопрос времени.
— Придут з-за тобой — с-сдохнут, — сказал я сквозь зубы, её глаза заискрились после моих слов, а рука опустилась на мою руку.
Я вздрогнул, когда почувствовал, как её губы прикоснулись к моей груди, а крошечные ручки оказались на моём животе, дрожь пронеслась стрелой прямо к моему члену.
— Стикс, как это на самом деле? Как это должно ощущаться… иметь близость с кем-то в… ну знаешь… нормальную?
Она отвлеклась от поглаживания моего тела и посмотрела на меня, в поисках ответа, её блестящие от слез, голубые глаза смотрели на мои губы, затем на мои глаза и обратно.