Борясь с невыносимой болью, я заглушила в себе, набирающую силу, тошноту. Я кружила ладонью по земле и нашла большой острый камень. Не давая слезам вырваться наружу, я старалась вытащить повреждённую ногу из-под забора ближе к своей цели. Собака пыталась пролезть головой сквозь дыру, сильнее прикусывая ногу, встряхивая головой взад и вперёд, будто играя с палкой.
Собрав последние силы, я нападала. Камень, который нашла, рассыпался в моих руках, пока я била по черепу снова и снова, с его пасти текла бело-красная пена, его адски чёрные глаза горели от гнева. Защитники-Последователи натренировали своих собак, сделав их кровожадными, и заставляли их бороться друг с другом, чтобы они беспрерывно были злыми. Защитники-Последователи приняли решение постоянно держать их в голоде, ведь тогда собаки будут только злее и скорее найдут свою добычу.
Вдыхая через нос, я старалась не потерять сознания. Мне всего-то нужно ослабить хватку пса, только совсем чуть-чуть её ослабить, чтобы собака отпустила мою ногу.
И вот это произошло.
С последним ударом камня, обезумевшая собака начала отступать, вертя ушибленной головой. Я добилась свободы, слабо отползая, моё дыхание стало порывистым, и всё моё тело подрагивало от шока.
Как только я откатилась от забора, неуловимая мысль промчалась у меня в голове: «Я всё-таки это сделала. Я свободна».
Собака, несмотря на слабость и раны, бросилась на забор. Ещё один раз она начала рычать сквозь свои большие челюсти и острые зубы, и вместе с тем, вырывая меня из моего помутнения.
Двигаясь ближе к забору, я быстро заполнила яму таким количеством земли, какое только могла собрать, затем попыталась встать, но моя травмированная нога не могла принять все тело, весь вес на себя. Внутри я плакала. Нет, не сейчас! Пожалуйста, Господи, дай мне сил двигаться дальше.
— Здесь! Она здесь!
Последователь в чёрной форме появился из-за плотной листвы, с яростью смотря на мою повисшую форму на заборе. Он опустил свою балаклаву, и моё сердце пропустило удар. Я бы узнала длинный шрам на его щеке где угодно. Гавриил — второй в команде пророка Давида, почти всё его лицо покрыто каштановой густой бородой, как было принято у всех братьев в Ордене. Однако именно Гавриил пугал моих людей больше всего, этот мужчина нёс ответственность за злодеяние, которое я обнаружила сегодня… ответственный за то, что я её теряю…
Выражая неодобрение, он покачал своей головой. Гавриил медленно подступил ближе и низко присел, чтобы встретиться со мной глазами.
— Саломея, глупая ты девчонка. Ты же не думаешь, что просто можешь уйти, ведь так?
Притворная улыбка появилась на его лице, пока он ещё ближе наклонялся к металлическому забору.
— Возвращайся и встреть своё наказание. Ты согрешила… ужасно… — он мерзко засмеялся, остальные Последователи взяли с него пример. — Сбегаешь от семьи.
Я пыталась не реагировать на его колкость. Осторожно осматриваясь, я искала путь для побега. Гавриил внезапно поднялся и прищурил глаза.
— Даже не думай. Если сбежишь, мы тебя найдём. Ты принадлежишь этому месту, как и пророк, как и твои люди. Он ждёт у алтаря и после сегодняшних событий, он желает возобновить церемонию. Тебя ничего не ждёт за забором. Ничего кроме лжи, греха и смерти.
Подползая к своему дереву, своей цели, я схватилась за грубую прочную кору, чтобы уверенно встать на землю. Я всеми силами пыталась заблокировать его слова, но начала колебаться. Ещё больше Последователей вышло из-за кустов, чтобы посмотреть, как я извожусь сомнениями. Оружие безукоризненно направленно на цель — на мою голову
Они не будут, не должны, стрелять. Пророк Давид не позволял этого. Я знала, что сейчас пыталась сбалансировать свои силы. Но даже если мне каким-то чудом удалось выбраться на свободу сегодня, то они никогда бы не перестали искать меня — я была тем, что они всегда верили, должно случиться. Я посмотрела на тату у меня на запястье, повернула надпись и прочитала обведённый чернилами отрывок, который набили на мою кожу, когда я была ребёнком. Я просто больше не верила в Орден. Если это делало меня грешницей, я была бы рада исчезнуть.
Игнорируя свои дрожащие руки, я наклонилась вниз, порвала край своего платья и оторвала длинную полоску ткани от подола. Я обвязала этим кусочком свою открытую рану на ноге, чтобы остановить кровь.
— Саломея. Сама подумай. Твоё непослушание вызовет серьёзное наказание для всех дочерей. Ведь ты не позволишь, такому случиться с твоими сёстрами? Ни с Далилой, ни с Магдалиной? Из-за того, что ты поддалась соблазну и дала слабину, они испытают боль?