- Ну, что ж вы, милочка, вам надо скакать, веселиться, позитивные фильмы смотреть, а вы в депрессию впали, - первое что сказал доктор, вернувшись в кабинет из лаборатории.
- В смысле? - спросил Фрол, потому что я просто смотрела на человека в белом халате, не очень понимая, о чем он говорит.
- Беременная ваша Елена Сергеевна, говорю.
- Вы ошибаетесь, - Наконец вырвалось из моего пересохшего от долгого молчания горла, - Я не могу быть беременной. Я с женихом пыталась осуществить это два года. Ничего. Мне поставили диагноз «бесплодие» и благополучно посоветовали взять ребенка из детского дома.
- Послушайте, - психанул врач, - Не знаю, кто вам поставил такой диагноз, но то, что вы – беременны, верно так же, как то, что я старый пятидесятилетний еврей. А я, поверьте мне, старый пятидесятилетний еврей.
Оглушенная и не осознающая до конца все происходящее, я вышла из здания больницы и села на лавочку местного сквера. Фрол опустился рядом.
- Детка, теперь ты мне эту дурь брось. Поняла? Иначе выдеру ремнем, как капризное дите. Ребеночек, он требует заботы, питания, положительных эмоций. Возьми себя в руки.
Я вдруг рассмеялась, напугав старика своим неадекватным поведением.
- Все нормально, друг мой. Просто это смешно, правда. Ден спас мне жизнь, подарил то счастье, на которое я вообще не надеялась - ребенка и умер. Ну не скотина ли?
Глава тринадцатая
Июль выдался на удивление стабильный, не было ни удушающей жары, ни аномальных закидонов природы в виде ураганов с дождем Я сидела на веранде уличного кафе, поглощая мороженое, с таким энтузиазмом, словно вижу его в последний раз. Вообще все эти месяцы ребенок вел себя идеально. Не было токсикоза, перепадов настроения, каких-то безумных желаний и всякой прочей истории, обычно связанной с беременностью. Даже странно, учитывая характеры папочки и мамочки.
Вопрос отцовства для меня был ясен с самого начала. Перед поездкой в родной город я почти месяц провела в Англии, занимаясь исключительно работой, потом – встреча с Деном и та ночь, в которую, естественно, никому из нас, по старой привычке, в голову не пришло предохраняться. Срок, озвученный врачом, только подтвердил мои мысли. Я пересдавала анализы еще три раза, в страхе, что произошла ошибка. Довела доктора до того, что при виде меня у него начинался нервный тик.
- Милочка, вы беременны настолько, насколько вообще может быть беременна женщина, то есть полностью и целиком. Поймите, так не бывает, чтоб внутри рос ребенок, а потом - раз и испарился. Отстаньте Вы от меня, бога ради. Не надо ходить сюда каждый день. Являйтесь, когда назначили.
Этот же врач объяснил мне, что так бывает, женский организм может не принимать партнера в ожидании более сильного самца, как у диких животных.
Первым делом, я сразу поговорила с Максом, как только тот вернулся в Москву. Оказалось, бросать влюбленного человека сложно. Я вздыхала, что-то мямлила насчет несовместимости наших жизненных путей и рокового перста судьбы. Слава богу, мой несостоявшийся жених все понял сам, и мы разошлись, оставаясь партнерами в работе и приятелями по жизни.
Далее пришлось решиться на более серьезный шаг. Я поехала в родной город и забрала мать. Рассказала, что Ден погиб, а она «досталась» мне в наследство вместе с деньгами Воропаева, которые на самом деле, по давно написанному завещанию, переходили Масловой Елене Сергеевне. Снова представилась ей однокурсницей дочери, как и в последнюю нашу встречу на кладбище. С горем пополам, уговорами и увещеваниями мы с Фролом добились ее переезда в Москву. Первые месяцы она напоминала приведение: занималась домашними делами так тихо, что я иногда вздрагивала от неожиданности, заметив ее в комнате. Но помощь ее была для меня неоценимой. Узнав о беременности, я тут же купила дом за городом, недалеко от столицы, и присутствие матери, заявившей, что никакой прислуги нам не надо, сняло с меня все заботы о хозяйстве.
Однажды вечером, когда я в очередной раз сидела на диване, рассматривая старую фотографию Дена, водился за мной такой мазохистский грешок, она подошла и села рядом, положив свою руку мне на колено.
- Он любил тебя. Очень сильно. Может, и сам не знал, насколько.
Даже не сразу поняла, что она обращается ко мне. Не к Лене, старой подружке дочери, а ко мне. Я замерла, боясь посмотреть ей в глаза.