— Спасибо, чувак, — я киваю.
Я неохотно отпускаю руку Мэдди. Вздохнув, она подносит бокал к своим блестящим пухлым губам и запрокидывает голову, чтобы сделать глоток.
Черт, чего бы я не отдал, чтобы снова ощутить вкус этих губ.
Капля шампанского стекает с уголка ее губ. Она вытирает ее средним пальцем. Я не удерживаюсь и прикусываю губу изнутри, чтобы сдержать стон. Все это время ее глаза не отрываются от моих.
Что? Ее губы кривятся в ухмылке. О, она играет в опасную игру.
Я качаю головой, притворяясь, что она меня не цепляет. К счастью, она не может видеть мой возбужденный член, натягивающий джинсы. Если бы она была любой другой женщиной на этой планете, я бы уже трахнул ее. Но я не могу так поступить с ней. Она не для одноразового траха. Я бы продолжал возвращаться за добавкой, пока не сломал бы ее. Я бы потерял свою семью. Все за этим столом прямо сейчас возненавидели бы меня. Так что, если это означает агрессивно дрочить в ледяном душе каждый раз, когда я вижу ее, то пусть будет так.
— Ты в порядке, друг? Выглядишь взволнованным, — спрашивает Лука.
Даже не глядя на него, я знаю, что он ухмыляется от уха до уха, наслаждаясь моей агонией. Этот человек умен, слишком умен. Нет ничего, чего бы он не замечал.
— Все прекрасно, — отвечаю я, не отрывая взгляда от Мэдди. Беру нож, вилку и принимаюсь за еду. Я откусываю от курицы кусок, и она тает у меня во рту.
— Черт, Сиенна, это потрясающе, — бормочу я с набитым ртом.
— Миссис Руссо научила меня кое-чему, — Сиенна одаривает меня гордой улыбкой.
Келлер проводит татуированной рукой по длинным темным волосам своей жены, на его лице написано обожание.
— Черт возьми, мне нужно найти женщину, которая умеет так готовить, — слова срываются с моих губ, да так сильно, что я чуть не задыхаюсь. Я не могу заставить себя посмотреть в сторону Мэдди.
— Разве это не означало бы встречаться на самом деле? — говорит Келлер, удивленно приподнимая бровь. Вот ублюдок.
— Тогда я не против, — пожимаю я плечами, продолжая есть, несмотря на то, что быстро теряю аппетит.
Мэдди время от времени поглядывает в мою сторону. Как только мы все заканчиваем, она встает из-за стола и начинает собирать тарелки. Сначала она обходит остальных, потом останавливается рядом со мной.
Достаточно близко, чтобы я мог вдохнуть мой новый любимый аромат.
Ее.
Взяв свою тарелку, я ставлю ее поверх остальных, намеренно задевая ее руку по пути вниз. Об этом решении я сожалею, как только наша кожа соприкасается. Электричество пронзает мою руку. То, как ее брови взлетают вверх, показывает мне, что она тоже это чувствует.
Лука ерзает на своем месте рядом со мной, роется в карманах и вытаскивает маленькую белую пачку сигарет. Он предлагает одну мне.
— Спасибо, — говорю я, выбираю один из коричневых фильтров и закладываю его за ухо.
Мэдди разворачивается спиной и уходит на кухню. Лука встает, хлопая меня по плечу. Я неохотно отрываю от нее взгляд и следую за ним в сад.
У него такой же взгляд, как в тот день, когда я впервые встретил его. Сидя в ирландском баре на Таймс-сквер, в одиночестве потягивая скотч. Он понял, что я чувствую, поэтому я заказал два бокала их лучшего скотча.
— Ты выглядишь так, как я себя чувствую. Вот, — говорю я, ставя стакан рядом с его почти пустым. Он смотрит на меня налитыми кровью глазами и кивает на стул напротив.
— Что ж, присаживайся. Мы можем быть несчастны вместе, молча.
Я усмехаюсь и выдвигаю глубокое зеленое кресло, затем бросаю туда свою спортивную сумку — ту, в которой хранится вся моя жизнь.
Лука замечает сумку и подозрительно смотрит на меня.
— Ты здесь не для того, чтобы убить меня, не так ли?
Что за черт.
— Нет, если бы это было так, ты уже был бы мертв.
Он пожимает плечами, допивая остатки напитка.
— Это было бы не самое худшее в мире.
— Да ладно, не может все быть так плохо.
Его глаза обшаривают комнату, прежде чем он наклоняется вперед, облокотившись на стол.
— Я только что потерял все.
— Поверь мне, я знаю, каково это. Я переехал сюда сегодня, после того, как узнал, что моя жена трахалась с моим ныне покойным лучшим другом.
Он давится своим напитком.
— Надеюсь, это ты его убил.
— Огнестрельное ранение в Афганистане. Признался мне на смертном одре.