Я хватаюсь за ручку дверцы машины и тяну, но она не открывается. Желание подбежать к нему берет верх. Мне нужно его утешение. Мне нужно знать, все ли в порядке с Сиенной. Мне нужно знать, что случилось. Это все моя вина.
— Нико, открой дверь! — я кричу, нетерпение берет верх.
— Это небезопасно, Мэдди, мне даже не следовало приводить тебя сюда. Босс убьет меня.
— Открой гребаную дверь, иначе я сама тебя убью, — рявкаю я.
Звук щелкнувших замков наполняет машину, когда я открываю дверь. В спешке я надела только белую рубашку и джинсы. Дождь барабанит по моей коже, я промокла насквозь. Я подбегаю к Грейсону, и он замирает, когда замечает меня. Кровь и капли дождя стекают с его лица, песочного цвета волосы стали темными от воды. Даже сейчас он великолепен. Его высокая, мощная фигура мгновенно заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Я знаю, что ничего не случится, если он будет здесь.
Я бросаюсь в его объятия и прижимаюсь к нему лицом.
— Солнышко, что ты здесь делаешь? Это небезопасно, — шепчет он.
Покалывание распространилось по всему моему телу, когда его теплое дыхание коснулось моего горла.
— Мне нужно было убедиться, что с Сиенной все в порядке и что с тобой все в порядке. Это все моя вина. Я не должна была оставлять ее. Я не знала, что произойдет, — прохрипела я.
Его пальцы гладят мои волосы, успокаивая.
— Тсс. С ней все будет в порядке. Обещаю, я в порядке. Это не твоя вина.
Наши носы соприкасаются. Во мне разливается желание к этому сексуальному, татуированному гиганту-защитнику. К тому, кого я тайно, отчаянно желала.
Его взгляд скользит по моим губам, затем по глазам.
К черту все это. Я хочу этого мужчину.
Я прижимаюсь губами к его губам, и его тело напрягается. Смущение захлестывает меня, когда я отстраняюсь, отворачивая от него голову.
— К черту это, — с этими словами он хватает меня за затылок и впивается в мои губы.
Металлический привкус крови примешивается к нашему поцелую. Его рука притягивает мой затылок еще ближе. Его язык танцует с моим.
Это один из тех видов поцелуя, от которого моя киска пульсирует, а пальцы на ногах поджимаются.
Тот, от которого у меня перехватывает дыхание.
— Грейсон, нам нужно идти. Сейчас же! — рявкает кто-то позади нас.
Он прерывает поцелуй, качает головой и прижимается своим лбом к моему.
— Тебе нужно идти, Мэдди, — он вздыхает. — Черт, — бормочет он, поворачивается спиной и стремительно уходит.
Оставляя меня под дождем с распухшими губами. Даже не оглянувшись, он садится в черный мерседес и уезжает.
Я приглушаю свои стоны, когда приближается кульминация, прикусывая предплечье. Я все еще не привыкла жить сама по себе и не скрывать свои оргазмы. В моей голове поцелуй на этом не заканчивается; он отвозит меня домой и трахает всю следующую неделю.
И в этом моя проблема. Я не могу перестать представлять, как Грейсон трахает меня.
Даже несмотря на то, что бухгалтер Грегори поцеловал меня чуть раньше.
Я ожидала того захватывающего, меняющего жизнь поцелуя, которым мы с Грейсоном обменялись в прошлом году.
Как только губы Грегори коснулись моих, мой мозг тут же вернулся к тому дню. День, который, кажется, проклял мою личную жизнь, оставив меня невероятно сексуально неудовлетворенной. Никто больше не может возбудить меня. Каждый чертов раз все, что я вижу, это пронзительные голубые глаза Грейсона и его лицо, измазанное кровью. Именно поэтому я сегодня встречалась с Грегори, чтобы двигаться дальше.
Теперь, когда он ушел, одиночество и разочарование поглощают меня еще на одну ночь.
Счастье Сиенны так заразительно. Но, черт возьми, я устала быть третьей лишней.
Я вздыхаю в свой бокал белого вина, облокотившись на барную стойку в их экстравагантной кухне цвета полуночной синевы. Келлер заключает Сиенну в крепкие объятия. Они предполагают, что я не слышу пошлости, которые он шепчет ей на ухо. Их четырехмесячная дочь Дарси уткнулась носом в бок Келлера. Драгоценный маленький комочек света.
— Серьезно, ребята. Некоторым из нас, одиноким людям, не обязательно быть свидетелями этого! — говорю я, притворно надувая губы.
— О, Мэдди, а как же Грегори? — спрашивает Сиенна, откидываясь назад в объятиях Келлера.
— Мы просто ведем себя непринужденно и смотрим, к чему это приведет, — я знаю, к чему это приведет. Никуда, блядь, но я пока не хочу его терять. Он милый, мы хорошо ладим, но как друзья.