– Рада, что здравый смысл восторжествовал, – откликнулась мрачно.
– Вам дурно спалось?
– С чего вы взяли? – вышло грубовато, но и приседать в книксенах перед этим солдафоном, хоть и «выкающим», я не собиралась. – Спасибо, что уступили кровать, – так же, не оборачиваясь, исправилась я.
– Я не уступал, – ответили сзади невозмутимо.
Резко обернулась и почти упустила за этим кофе. Поймала, заметавшись, разливая убегающий напиток по чашкам и, закончив, уставилась на мужчину снова.
– Простите?
– Не уступал, – тем же непрошибаемым тоном повторил он.
Не нашлась – возмутиться, обидеться или оскорбиться. Глупым было и первое, и второе, и третье.
– В любом случае спасибо, что не оставили на улице, – сухо поблагодарила я.
– За это вы благодарили вчера. Этого довольно. – В глазах вояки был презрительный холод.
Я вспыхнула, отвернулась к окну и от этого рассердилась ещё больше. Можно подумать, я тут специально! Открыла рот сообщить, что не намерена злоупотреблять, но вспомнила, что это тоже секвенция ко вчерашнему, промолчала и, ровно повернувшись, поставила чашки на стол.
Грэм кивнул и присел за узкий стол, прямо напротив.
Я выпила уже половину невозможно горячего кофе, когда военный наконец заговорил.
– Я звонил Тэрридану. Он передал вашей сестре, что с вами всё в порядке, – произнёс нервирующий меня мужчина, глядя точно в чёрную жижу, которая получалась у него однозначно лучше. – Так же как и то, что вы задержитесь, но, – пресёк жестом мои попытки возмутиться, – и сообщил, что, как только движение на дороге будет восстановлено, вам помогут уехать отсюда.
– Какое движение? – встревожилась и нервно заёрзала.
– Оползень. Довольно масштабный. Весна отрезана от сообщения. Полностью. Последствия вчерашнего снегопада. За неделю должны откопать, не волнуйтесь, – как-то очень коварно пообещал он.
– Лавина? Вы имеете в виду лавину?
– Лавины – в горах. Здесь, в холмах, это именно оползень. Но суть практически та же. Много мокрого снега, грунт и камни.
– Но как же?.. Неделю? Вы уверены?
– Что именно вас беспокоит? Без крова и еды не останетесь, – бросил грубо. – Автомобиль ваш уже эвакуировали, стоит в местном фермерском гараже. Если желаете, сюда перегонят.
Я тряхнула головой, принимая новости. Поднялась. Срочно требовалась ещё порция кофе.
– Спасибо, конечно, но… – Как я могла ему рассказать, что именно «но»? – У меня работа, – поморщилась, и не без причины. Чет мне голову открутит, если послезавтра я не выйду с новым материалом.
– Ничего не получится, – невозмутимо «успокоил» военный. – Пока не расчистят. И вы по-прежнему не желаете ничего рассказать? – устало вздохнул мужчина.
– А вы по-прежнему не желаете понять, что я здесь с частным визитом. С сестрой и её мужем, – сухо напомнила я.
– Замок Сневергов? – усмехнулся Грэм.
– Именно так. Главное поместье рода. Каждый из потомков обязан побывать…
– Сневергов, – повторил почти изумлённо. – Вы из Сневергов?
– Хоть сто раз повторите. Да, одна из ветвей. – Вояка вдруг дёрнулся и, кажется, окаменел. – Мы с Мэрин четвёртое, нет, пятое поколение удаления непосредственно от Сневергов. Проще говоря, именно Сневергом был наш прапрапрадед.
А Грэм откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, отстранённо теперь улыбаясь.
– Вы продолжаете удивлять, милая леди. Надеюсь, на этом сюрпризы закончатся. – И улыбка его сделалась опасной, а в глазах блеснуло то ли недоверие, то ли недобрый интерес. И первое, и второе было плохо. Подавила внезапный приступ паники и холодно вымолвила:
– Во-первых, если вы меня узнали, вам должно быть известно, что не такая уж я и милая. А во‑вторых… вы намерены рассказать, в чём суть вашего недоверия и претензий?
– Я намерен помочь вам, – он подчеркнул это «вам» и опять чуть склонился над столом, – перенести сложившуюся ситуацию, хотя, не стану скрывать, меня, – теперь выделил «меня», откинулся обратно и сложил руки на груди, – это сильно напрягает. Могу, кстати, предложить вам перебраться к Магдалене. Это в километре отсюда. Милейшая женщина. – Он сделал неопределённый жест рукой. – И дом просторнее, чем у меня. Однако, боюсь, вас это не устроит, – оскалился в этот раз с насмешкой.
– С чего вы взяли? – спросила резче, чем это выглядело бы уместным. Сейчас я была готова выскочить на улицу в чём была, найти лыжи и броситься прочь из этого дурацкого, чрезмерно уютного, возмутительно милого и так некстати привлекательного дома. Я его обременяю! Я, между прочим, в курсе. И мне чудовищно неловко. И я здесь не по своей воле к тому же. И указывать мне на моё такое неудобное положение в этой ситуации категорически недостойно!