* * * * *
Разумеется, в жизни противоположного толка тоже хватает печалей, в жизни, где людей связывают лишь обязательства, – так размышляю я, когда вижу на дисплее мобильного номер Мауры, звонящей, как выясняется, со стоянки перед балетной школой Зои.
– Ну вот. Он снова взялся за старое, – сообщает она.
Сразу понимаю, что речь о Скотте. Он опять изменяет Мауре.
– Ты не могла ошибиться? – спрашиваю я. – Помнишь, ты однажды ошиблась и он действительно задерживался на работе.
Слышу ее вздох, а потом слова:
– Я наняла одного человека следить за ним. У меня есть запись.
– О Господи, Маура, мне так жаль.
– Не жалей. Иначе я разревусь.
Пытаюсь отключить причитающую интонацию и сосредоточиться на голых фактах.
– Расскажи, что случилось.
Маура описывает, как начала подозревать Скотта в интрижке, основываясь на старых заезженных уликах: задержки на работе, цветы, посланные ей в утешение, рассеянность, беспрестанные проверки голосовой почты. Сестра говорит, что ей стало невыносимо постоянно терзаться сомнениями, поэтому на прошлой неделе она открыла телефонный справочник и позвонила первому из списка частному сыщику – типу по имени Лоренц, которого охарактеризовала как «типичного выходца из клана Сопрано, сумевшего навести достаточный лоск, чтобы сойти за законопослушного бизнесмена». Итак, она авансом заплатила тысячу долларов наличными, и через пять дней у него имелось доказательство: нечеткое видео, на котором запечатлен Скотт на свидании со своей пассией в баре в Бэттери-парк-сити. Голубки пропустили по три стаканчика, воркуя в угловой кабинке.
– Как именно воркуя? – уточняю я.
– Дафна сказала бы, что они обжимались, – отвечает Маура. Мы с ней частенько подшучиваем над Дафной за ее жаргон, почерпнутый из статей о знаменитостях в бульварной прессе.
– Хм, – мычу я. – И что было потом?
Маура рассказывает, что Лоренц вошел вместе с парочкой в лифт отеля и записал их осторожные перешептывания у себя за спиной:
– Ты не мог бы остаться на всю ночь?
(Неразборчиво)
– Почему?
– Не могу, детка (неразборчиво) у меня всего пара часов в запасе.
– Но пары часов недостаточно.
– Так давай проведем их с пользой.
Затем Лоренц проследил за любовниками до номера и несколько минут подслушивал под дверью. На следующее утро он вернулся, и пятьдесят долларов, подсунутых горничной, открыли перед ним двери номера. Лоренц сфотографировал две пустые бутылки от шампанского и ополовиненную тарелку с клубникой – как банально! – и спрятал простыни с кровати в свою спортивную сумку.
– Зачем он забрал простыни? – недоумеваю я.
– Образцы спермы. Классно, да?
Перевариваю грязные подробности, затем говорю:
– Кто она? Ты ее знаешь?
– Понятия не имею, – отвечает Маура. – Но когда впервые смотрела запись, то подумала, что это Джейн.
– Твоя лучшая подруга Джейн? – в ужасе восклицаю я.
– Да. Но оказалось, что у этой девушки просто очень похожие фигура и волосы. До такой степени, что она вполне могла бы сойти за потерянную в детстве близняшку-шлюшку. Я всегда подозревала, что Скотт имеет виды на Джейн. Поэтому, когда увидела видео, сердце мое буквально оборвалось и я решила: «Господи, я убью Скотта, потом Джейн, а следом покончу с собой». И единственное, что меня остановило в то мгновение – одна очень забавная мысль. Я подумала: «При таком раскладе Дафне достанутся трое ребятишек».
– Подожди, – говорю я, как можно спокойнее и беспечнее. – Если вы со Скоттом умрете, то дети достанутся Дафне?
Видимо, я недостаточно хорошо притворяюсь, поскольку Маура запальчиво восклицает:
– Она же замужем, Клаудия, и хочет иметь детей.
– О да, понимаю, – соглашаюсь я, но точно так же, как в день крестин Реймонда-младшего чувствую укол зависти и легкий всплеск негодования. Уповаю лишь на то, что меня примут в расчет, если и Дафна тоже умрет. Решаю, что сейчас, вероятно, не лучшее время для обсуждения вопросов опекунства по завещанию, поэтому возвращаюсь к прежней теме и уточняю: – Значит, это была не Джейн?
– Нет, не Джейн. Уверена, что она никогда бы так не поступила. Но со мной случилось кое-что странное: я пришла к выводу, что единственные люди, кому я могу полностью доверять – это ты и Дафна. Но, наверное, мне повезло, что у меня есть аж два таких человека, верно?
В голове мелькают кадры из фильма «Ханна и ее сестры» – одной из наиболее трагичных картин, что я видела, затрагивающих вопрос доверия. Я просто не могу представить Дафну или Мауру, предающих меня, как сестры предали Ханну. Или Джесс, коли на то пошло. Но для себя Маура уже все решила.