Первый порыв – отбросить это объяснение, так как я всегда считала приевшейся отговоркой попытки винить во взрослых затруднениях тяжелое детство. У всех в какой-то степени были проблемы в семье, но следует оставить их в прошлом, жить настоящим и перестать ныть о давних обидах. Ну, сами подумайте, не глупо ли принимать во внимание, например, оправдание обвиняемого в жестоком обращении с детьми, мол, об него в детстве тоже тушили сигареты?
Но все же я не могу отрицать, что мать, которая обманывала свою семью и в итоге её бросила – это несмываемое клеймо на всю жизнь. Клеймо, которое навсегда калечит психику. И те переживания наверняка сыграли хотя бы незначительную роль в моей жизни, точно так же как навязчивая идея Дафны обязательно родить детей во многом связана с желанием перечеркнуть боль, причиненную ей нашей матерью. С одной стороны, мания Дафны более объяснима. Но сама мысль о переигрывании той ситуации не только непривлекательна, но даже ужасает меня. Не хочу иметь ни над кем такой всеобъемлющей власти, как родительская. Не хочу быть преградой, которую кто-то будет преодолевать. В конце концов, думаю, все согласятся, что быть никчемной матерью гораздо хуже, чем от такой родиться.
Поэтому в последующие несколько дней и недель я занимаюсь тем, что превращаю свою боль в гнев. В злость на сложившееся положение. В злость на Бена за то, что он отвернулся от меня. И этот подход весьма удачно приводит меня к модному адвокату по разводам с Пятой авеню.
Глава 6
Не могу определиться, проходят ли следующие несколько недель слишком быстро или же невероятно медленно.
Иногда кажется, что мы с Беном расстались чересчур поспешно и слишком легко. Невольно думаю, что лишь недалекие знаменитости расходятся так же просто, как мы… Или же молоденькие, глупые дети, подвластные капризам и меняющие свои убеждения, едва заканчивается горячий подростковый возраст, понятия не имеющие о святости обетов и верящие, будто перемены в жизни – это данность.
С другой стороны, дни до развода тянутся бесконечно. Каждое утро я просыпаюсь с болезненным осознанием, что жизнь рушится и я больше никогда не буду счастлива. Несмотря на все усилия занять делами каждую минуту и тем отвлечься от своих горестей, я все равно десяток раз на дню чувствую себя так, будто получила удар кулаком в живот. Ловлю себя на том, что молюсь, лишь бы Бен изменил решение.
Я решила временно пожить у Джесс. Это удобно, но по большому счету мнится откатом назад: вроде как переехать обратно к родителям после того как перебралась в свое жилье. Я словно отступила на несколько лет, а такое никогда не кажется чем-то положительным. Понятно, что это временная мера и в конечном итоге я найду себе дом, но все равно продолжаю чувствовать себя проигравшей. Кроме того, я ощущаю вину из-за вторжения к Джесс, хотя она уверяет, будто в восторге от моего возвращения. Я предлагаю ей долевую оплату, но идея дурацкая, поскольку Джесс – собственница квартиры. Она отмахивается, мол, в любом случае почти никогда не бывает дома, и просит ее не смешить. «Да и для чего еще нужны друзья, Клаудия, как не для того, чтобы собирать осколки разбитого сердца?» – успокаивает она.
Тем не менее я взяла себе за правило платить за продукты и готовую еду на дом. А еще стараюсь допоздна засиживаться в офисе, чтобы у Джесс была возможность проводить побольше времени в квартире наедине с собой. Я всегда работала по много часов, но никогда не была такой вдохновленной и одержимой. Наверстываю все чтение, что откладывала на потом и вычеркиваю из списка дела, которые томились там месяцами. Даже на рабочем столе впервые за много лет идеальный порядок, что весьма удивляет мою давнюю помощницу Розмари.
– Что за особый случай? – интересуется она.
– Я развожусь, – говорю я.
– Мне жаль. – Вот и все, что можно услышать от Розмари. Ее чувство такта не уступает ее аккуратности.
– Не стоит, – возражаю я. – Мой кабинет давно этого ждал.
Конечно, я шучу, но в тоже время понимаю, что ежедневное погружение с головой в работу на безумное количество часов лечит. Я говорю себе, что у одиночества есть и плюсы. Нужно постараться действовать как человек, который теряет любовь и одновременно закладывает для чего-то основу. Извлеку из своего горя пользу. Сделаю то, чего никогда не осуществила бы, обернись все по-другому. Я приказываю себе мечтать о большем и стремиться выше. Может статься, когда-нибудь у меня будет своя «Редакция Клаудии Парр»… Будет что-то, чего не произошло бы, если бы у нас с Беном родился ребенок… Что-то, чего не произошло бы, если бы я осталась с Беном даже без детей. Мне нравится воображать, как Бен просматривает полки книжных магазинов и видит мое имя на корешке книги. Возможно, я даже куплю права на издание подарочного альбома по архитектуре. Бен точно не оставит его без внимания.