– А его семья с тобой связывалась?
Говорю, что нет. Мне приходит в голову, что это, по идее, должно было меня уязвить, но по ряду причин так не произошло. Думаю, родные Бена уважали меня, и я им в общем-то нравилась, но я никогда не чувствовала в наших отношениях искренней теплоты. Поэтому их молчание не слишком меня удивляет. И полагаю, чтобы действительно ранить чувства, событие должно явиться большой неожиданностью (наверное, именно поэтому у меня и есть иммунитет к действиям моей матери). Уверена, бывшая свекровь вскоре пошлет мне записку на своей фирменной почтовой бумаге с монограммой. Скорее всего, она как раз сейчас просматривает вырезки статей Энн Лэндерс в поисках фраз, которые полагается сказать бывшей невестке. Если только не слишком занята вязанием одеяльца для первенца Бена, конечно.
* * * * *
Следующим субботним днем мы с Майклом тащимся по Бруклинскому мосту, лавируя в толпе прогуливающихся, бегунов и велосипедистов, и Майкл божится, что с середины моста открывается чудесный умиротворяющий вид. Мы пришли сюда, потому что вчера на работе я призналась, что слегка подавлена. Майкл встал напротив моего стола и сказал:
– Ну, конечно. Было бы странно, если бы ты не была подавлена.
Потом он добавил, что у него есть идея, как меня подбодрить, и спросил о моих планах на следующий день. Я призналась, что свободна – когда так быстро меняешь статус с «замужем» на «разведена», это плохо сказывается на занятости выходных. Объяснила, что мы с Джесс планировали вылазку в Хэмптонс, но в последнюю минуту у неё образовалась «срочная командировка» (на самом деле отговорка ради встречи с Треем). Майкл предложил мне подойти к его дому в Алфабет-Сити в десять. Я подозревала, что он пригласил меня из жалости, но решила не позволить гордости помешать мне приятно провести время. А проводить время с Майклом всегда приятно.
Поэтому утром мы встретились у его дома, а теперь вот идем по пешеходному променаду Бруклинского моста. На дворе жаркий июньский день – жарче, чем обычно бывает в июне в Нью-Йорке, а из-за того, что лучи солнца отражаются от стальных конструкций, припекает еще сильнее. Мы еле передвигаем ноги, и люди обгоняют нас с обеих сторон.
Я все думаю, что это первое за долгое время лето без Бена. Первая смена времен года без него. Я совсем не разговаривала с ним уже почти два месяца. Развод завершен, бумаги пришли по почте несколько дней назад, без фанфар и церемоний. Я положила их в зеленую папку с надписью «Важные документы», где уже находились свидетельство о рождении и карточка социального страхования. Вот и все.
Размышляю о выражении «бывший муж», как одновременно грустно и странно-утонченно оно звучит, а Майкл что-то бормочет о том, что опоры моста деревянные.
– Логично было бы предположить, что дерево сгниет и разрушится, а? – говорит Майкл.
– Ага, – киваю я. – Но Венеция построена на деревянных сваях, которые намного старше этих вот опор.
– В точку, – одобряет он. – Возможно, гнилостным бактериям для жизни нужен воздух?
– Не знаю, – пожимаю я плечами.
«Бывший муж. Бывший муж. Бывший муж».
– Так ты уже переходил по этому мосту? – спрашиваю я Майкла.
– Ага. Несколько раз, включая дни после одиннадцатого сентября. Действительно помогает обрести перспективу. Сама увидишь, что я имею в виду. Это городской вариант похода. Очень умиротворяет.
Я гляжу вперед на каменные готические башенки и уходящее за горизонт пронзительно-голубое небо, испещренное замысловатым кружевом несущих тросов моста. Они создают захватывающую дух картину, и я говорю Майклу, что всегда ставила Бруклинский мост наравне со Статуей Свободы и Эмпайр Стейт Билдинг.
– Достопримечательности Нью-Йорка лучше всего выглядят на открытках. Или сверху, из окна самолета, – констатирую я, уворачиваясь, чтобы не столкнуться всем телом с толстым одышливым мужчиной в майке от Дерека Джетера. – Подальше от грязи и толпы.
Майкл понимающе улыбается.
– А ты слегка высокомерна, знаешь ли.
– Едва ли, – не соглашаюсь я.
– Ну, из твоих комментариев следует, что ты не склонна снисходить до людей, – заявляет он. Могу предположить, что мысленно он подбирает список примеров. Большинство спорщиков не способны с ходу вспомнить подходящие аргументы, но Майкл всегда готов вытащить из рукава набор фактов, чтобы использовать их против собеседника.