Как странно, не далее как вчера она уговаривала Валеру пойти в ресторан. Пожалуйста, получите, распишитесь. Нет, здорово, конечно: сидеть у окна, смотреть отсюда на воду и Петропавловку…
Маргарите показалось, что они движутся. И точно, Петропавловка исчезла, мимо поплыли берега. Она посмотрела на Кириллова, который спрятался за меню.
– Сергей Леонидович, мы едем?
– Ну да, идем. Обычно корабли куда-то ходят.
– Куда?
– Всё по-разному. Этот – в Кронштадт.
– Вы сошли с ума. И когда мы вернемся?
– Ну, вернемся когда-то.
– Когда?!
– Не пугайтесь, не пугайтесь… К вечеру – обязательно.
– Но о таких вещах предупреждают.
– Напротив. Если бы я предупредил, вы бы точно не поехали, а потом пожалели, потому что вы не каждый день катаетесь в Кронштадт. Ну, словом, ничего хорошего бы не вышло. Если нужно звонить, то звоните – я пойду покурю.
– Вы же не курите.
– Ну, попытаюсь.
Кириллов встал и вышел, и по тому, как он вставал и двигался, было видно, что чувствует он здесь себя так органично, будто каждый день ездит (ходит, ходит!) в ресторанах в этот Кронштадт.
Принесли шампанское. Она отпила несколько глотков, потрогала гофрированные салфетки, полюбовалась вычурными шторами, светильниками и пепельницами (хотя зал был для некурящих) и совершенно развеселилась.
Подошел какой-то тучный иностранец:
– Would you mind talking with me?
– I am not mind…
– Are you alone here?
– Sorry… I am waiting for my friend. Can I help you?
– Thank you. I am from Germany and I haven’t seen for ages so pretty woman.
– Thank you very much… You are very lovely.
– Bye-bye…
Подошел Кириллов со смеющимися глазами:
– Вы знаете английский?
– На таком уровне – да.
– И чего ему надо?
– Познакомиться хотел. Сказал, что в своей Германии… Ну, в общем, неважно.
– Не видел таких красивых женщин?
– Да, сказал.
– Ну, в Германии-то да… Я когда первый раз был, обалдел. А в Испании всё по-другому.
– Женщины красивые?
– Ну, не то чтобы очень красивые, а выразительные, особенные, хотя часто с неправильными чертами лица. Они все смотрят на тебя с подтекстом. А наши – спешат в магазин, в детский сад…
– Да, похоже. Так, у вас день рождения. Ничего не знаю о вашей жизни, но, возможно, мой подарок будет кстати. Держите.
Кириллов развернул сувенирные часы, долго вертел их в руках, как ребенок.
– Здорово. Повешу над кроватью и буду сверять по ним жизнь.
Вскочил и начал приспосабливать на стену:
– Пусть повисят пока здесь, вы не против?
Она пожала плечами и начала раскапывать вилкой фруктовый салат. На стол принесли всякой всячины, они оба задумались, в какой последовательности всё это едят, но Кириллов тут же предложил есть всё и разом.
Ей стало смешно и легко, но легко по-другому, иначе, чем с Валерой. Она расслабилась и долго смотрела на проплывающие берега и на скользящих официантов. Воображение вдруг переместило ее в прежнюю Россию, которая осталась разве что где-то в рассказах Бунина.
– О чем вы думаете? – спросил Кириллов.
– Вы не поверите – почему-то о Бунине. Что-то здесь есть от России времен ее расцвета и крушения.
– А, гимназистки, уха из семги, «В Стрельну!», «К „Яру“!», Митины любови и церковный звон…
– Это декорации. Как вокруг нас сейчас.
– Да Митя просто счастливец, что застрелился от любви. Так бы убили большевики – без вопросов. Лучше скажите: кто вас назвал Маргаритой?
– Папа. Но не Маргаритой – Ритой. Без всякой связи с Булгаковым.
– Сейчас так девочек не называют.
– Ну, после Булгакова как же можно? Между прочим, мне всегда казалось, что слава романа не соответствует его реальной ценности.
– Возможно. А вот оделись вы неправильно.
– Почему?
– На палубе вам будет холодно, а так бы поднялись. Я тут захватил кое-что, примерьте.
– Давайте-давайте, поднимемся.
Она легко набросила на свой «японский» наряд спортивную куртку Кириллова, и они вышли наверх. Говорить сразу расхотелось, хотелось искать глазами линию горизонта, подставлять лицо ветру и ждать появления Кронштадта.
– Мне бы в голову не пришло ехать туда в ресторане, – рассмеялась она и направилась к носу корабля. – Как Емеля на печи.
– А мне – пришло. Время от времени я на редкость точно соображаю. Главное, нестандартно.
– А вы всегда так празднуете день рождения?
– Нет, не всегда. Я их не праздную. Не праздновал давненько. Пару раз как-то собирались с друзьями на даче, но там сейчас живет мама – не хочется ее беспокоить. А вы?
– А у меня традиционно: табун гостей, гора посуды.