Кабинка как раз начала спуск, и Кэра обратила свой взгляд на площадь под ними. Действительно, в парке гуляло множество маленьких андроидов под руку со своими новыми родителями. С такого расстояния сложно было узнать кого-либо, но Кэра не сомневалась, что для большинства этих детей именно её решения обернулись возможностью получить семью. Лютер склонился и запечатлел нежный поцелуй на виске жены, словно отмечая её заслуги.
— Мы живём в лучшем городе на земле! — внезапно воскликнула Алиса, крепко обнимая Джеффри.
— Новый Детройт действительно лучший город, — Кэра легонько коснулась её головы, пригладив тёмные волосы. — И я рада, что мы остались здесь.
— А что, разве были иные варианты? — спросил Ральф с явным недоумением в голосе.
Кэра улыбнулась и покачала головой. Иных вариантов быть и не могло.
Маркус направил рабочее кресло в сторону верхнего правого угла большого холста, где, по его мнению, не хватало деталей, и механическая клешня легко переместила его в нужном направлении по одному лишь мысленному сигналу. Особняк, принадлежавший Манфреду, и раньше подчинялся Маркусу, но сейчас он полностью синхронизировал все устройства со своей внутренней системой. Дом принял его как своего хозяина, и Маркус ни разу не сомневался в верности принятого решения. Вместе с ним в особняк переехала и Норт. Она полюбила этот большой просторный дом, пусть и не сразу смогла смириться с подобной экстравагантностью. Карл оставил множество своих вещей и предметов искусства при переезде, словно хотел, чтобы Маркус стал владельцем всего этого. Теперь Маркус и Норт жили далековато от своих друзей, но такое расстояние пошло им на пользу. Расселение как ничто другое показывало, что для них началась новая фаза жизни. Они избавились от нужды скрываться в старых домах и жаться друг к другу, опасаясь новых нападений.
Сегодня утром Маркус забрал свой первый личный набор красок Беллини. Он удивился, что магазин ещё существует в городе, который постепенно преображался под нужды андроидов, но обрадовался этому не меньше. Когда Маркус вошёл в студию и открыл свежие краски, то вдохновение пришло само собой. Он начал творить и не смог остановиться, даже когда на часах время перевалило за полдень. Маркус рисовал то, что накопилось внутри него за эти долгие семь месяцев. Радость и страсть, и свободу, и безмятежность. Он совмещал то, что раньше считал несовместимым. Щедро оставлял на холсте мазки и пятна, без стеснения встряхивал кисть прямо на полотно, покрывая его россыпью красочной росы. Маркус даже не понял, в какой момент на холсте начали проступать знакомые ему лица. Все друзья, которые заняли особое место в его жизни. Их хаотичные позы вплетались в ещё непонятный даже самому творцу узор. Возможно, он бы так и рисовал, покуда весь огромный холст не оказался покрыт краской, но внезапный звонок отвлёк его. Маркус отложил кисть и палитру, развернул клешню так, чтобы смотреть в витражное окно, по которому стучал майский дождь, и принял вызов.
— Карл.
На другом конце ему ответил до боли знакомый голос. Этот голос, звучавший прямо в голове андроида, был таким реалистичным, что закрыв глаза, Маркус мог воссоздать образ своего отца. Сейчас такие звонки стали обыденностью. Связь андроидов и людей никто не пресекал, хотя в Новом Детройте до сих пор работали местные ограничения на количество соединений, регулируемые городским советом.
— Здравствуй, Маркус.
— Да, я слушаю тебя, отец.
— Я хотел узнать, как ты, мой мальчик. И когда я, наконец, смогу тебя увидеть?
— Я в норме, правда. Никогда не чувствовал себя таким спокойным. Первое посещение назначено через две недели. Я перешлю электронные пропуска на почту уже завтра.
— Пропуска?
— Да, для Лео тоже. Он в конце концов твой сын и официально проходит как сопровождающее лицо. Мы не будем особо гулять по городу, это пока запрещено, но найдём способ, как приятно провести время. Всё пройдёт идеально, обещаю.
— Ничего, это не важно. Главное, что в своих стремлениях вы находитесь на верном пути. Ты, кстати, видел последний выпуск новостей? Там все только и говорят о твоей отставке.
— Я их больше не смотрю.
— Жаль. Есть предполагаемые планы на будущее? Когда ты сам сможешь покинуть Новый Детройт и навестить меня, например?
— Это ещё обсуждается. Кроме того, мне пока опасно путешествовать, хоть я и считаюсь бывшим лидером. Однако, в Новом Детройте уже находятся смельчаки, готовые рискнуть. Я доподлинно знаю, что одна группа андроидов заключает контракт со строительной фирмой из Флинта*, и планирует выехать на работы уже через полтора месяца. Совсем скоро новые люди станут полноправными членами общества, это я гарантирую.
— Ты вроде только что сказал, что ты бывший лидер.
— Не надо смеяться. Да, официально я снял с себя полномочия, но кто ещё проконтролирует всё, если не я. Мои министры сами никогда не договорятся между собой, и я смирился с этим. Жду не дождусь, когда ты с ними познакомишься. Джош, Саймон и Норт — мои верные союзники и обожаемые друзья. Сейчас они бывают слишком заняты, но это временно. Я взвалил на них слишком большую ответственность.
— Хорошо, хорошо, мой мальчик. Похвально, что ты продолжаешь бороться за благополучие своего народа, но и тебе нужно отдыхать. Надеюсь, отойдя от дел, ты занялся саморазвитием?
Маркус развернул клешню и снова взглянул на недописанную картину.
— Я рисую прямо сейчас. Свою вторую картину я написал в тот день, когда убедил Кристину Уоррен признать нас людьми. Я приехал в твой дом, нашёл краски и начал творить на эмоциях. Картина получилась маленькой и невнятной, но я храню её, как большую ценность.
— Это больше не мой дом. Он твой, и ты это знаешь.
— Не важно. Важно то, что ты оказался прав. Искусство — это великая сила. Ты открыл её во мне. Боюсь, я пошёл по твоим стопам, Карл.
— Не стоит пугаться. Когда я дал тебе в руки краски и заставил написать первую картину, то надеялся найти твой потенциал и твою человечность. И ты очень порадуешь своего старика, если откроешь собственную картинную галерею до моей кончины. А я клянусь, что постараюсь дожить до этого момента.
— Я подумаю, Карл. И ты не умираешь.
— Только мысли о скорой нашей встрече радуют меня. Приятно было услышать тебя, сын мой.
— Рад был поговорить с тобой, отец.
Маркус прервал контакт и снова посмотрел за окно. А ведь пока не раздался телефонный звонок, он даже не заметил, как началась гроза, настолько процесс поглотил его. Это была уже третья его картина. Как и две предыдущих, она очень много значила для Маркуса. Стоило серьёзно подумать над тем, чтобы написать целую серию шедевров, посвятить выставку борьбе его народа за свои права и показать её людям. Маркус подвёл кресло к полотну и снова взялся за краски.
Коннор, обнажённый по пояс, опёрся руками на края раковины и посмотрелся в зеркало. Ничего примечательного. Хотя, с другой стороны, внешность, запрограммированная в «Киберлайф», приобрела свои отличительные черты. У него появились шрамы и отметины. Теперь никто не спутает его с другими RK800, когда их пробудят. Эта мысль немного успокоила детектива.
Коннор повернулся в профиль и провёл пальцами по виску, нащупав диод. Детектив взял с края раковины маленький карманный нож и подвёл остриё под край сверкающего кружка. Одно резкое движение и он с лёгким звоном скатился на дно раковины. Коннор отложил нож и снова посмотрел на себя. Ничто не дрогнуло внутри него. Он уже давно чувствовал себя человеком и расставание с диодом не принесло ему новых ощущений.
Из-за приоткрытой двери показался женский силуэт. Дилайла в лиловом домашнем платье бесцеремонно пробралась в ванную, нарушая уединение Коннора. Босые ступни прошлёпали по влажному кафелю. Карие глаза лишь мельком скользнули по отражению детектива, а затем Ди оказалась позади него, и две пары ласковых рук обвили его живот и плечи.
— По-моему так гораздо лучше, — промурлыкала Дилайла, уткнувшись щекой в спину Коннора. — Я убрала твою униформу.