Зарывшись в одеяло, я думала о том, что сторожа убили тяжеленным десятикилограммовым грибом, и что поднять его среднестатистическая женщина не могла. Нет, то есть, конечно, могла, но не поднимала. Итак, ситуация: почти пустой детский сад, на площадке у единственного открытого входа несколько детей с воспитателем. Воспитатель средней группы (которая сейчас в отпуске), волнуется, потому что детей еще не забрали, а у нее через три часа самолет. Наконец бабушка забирает последних оставшихся близнецов, и они все вместе идут за калитку, где воспитательницу уже ждет муж на машине. Они сразу уехали в аэропорт, и вскоре были на другом конце страны. Бабушка не убийца, потому что не поднять ей этот гриб, она еле с палочкой ходит, ей почти восемьдесят лет. Воспитательница тоже не виновата, она в садик не заходила, и сразу уехала.
Дальше — мамы Томы, Кира и Женечки и тетка Вики. Не тянут они у меня на убийцу. С виду хилые, невысокие, тяжелой атлетикой не занимались. Конечно они молодые, это да, и гриб могли бы поднять, но не поднимали. Сторожа стукнули по затылку очень быстро. Я попробовала поднять гриб, подняла, но с трудом. Быстро схватить тяжесть и стукнуть человека за те несколько секунд, что он от тебя отвернулся, у меня бы не получилось. Значит, не получится и у других женщин примерно моей весовой категории.
Брата Янека отметаю, он от женщин недалеко ушел, да и с виду нет ему еще восемнадцати лет. У меня в вузе восемнадцатилетние студенты здоровые, как лоси, а этот нет. Наверняка ему в районе шестнадцати лет, или меньше.
Остаются мои подозреваемые: отцы Кати, Милы и Мишеньки. Они все трое нормального роста и веса, десять кило спокойно поднимут и быстро стукнут. Только кто из них?
Разумеется, убийцей может быть и кто-то пришлый, кто решил вдруг ограбить детский сад. Но только все местные знают, что брать там нечего, заведующая давно все вынесла. И еще бритва Оккама. Этот средневековый философ утверждал, что не надо заморачиваться, объясняя какое-либо явление, а надо искать самое простое объяснение. Я его нашла. Проще уже некуда. Остается самая малость — выяснить, зачем этому почти известному мужчине понадобилось убивать сторожа. Ведь если сторож работала в саду пару месяцев, то отцы уже могли ее увидеть и убить раньше. Что случилось именно в этот понедельник?
Доказательств у меня все равно нет, и мои досужие измышления никто всерьез не воспримет. Давай-ка спи, Миля Батьковна. Что я и сделала.
Сны почему-то получились эротические. По телу шарили мужские руки, шершавые пальцы погладили любимую царапину на лбу, двинулись ниже, и прерывистый шепот: «Да! Ты ждала меня, Яна».
Ой, мамочки! Радость приключилась! На меня напал сексуальный маньяк! С такой великой радости я скатилась с кровати и щелкнула кнопку ночника на тумбочке. Царапина опять заболела. Что он сказал? Яна? Почему Яна?!
— Ты не Яна, — констатировал совершенно голый мужчина в моей, то есть в Янкиной кровати.
— Неа…
— А кто ты?
— Я ее подруга Миля, — представилась я.
— Так, — прищурившись, потянул мужчина. — Теперь Яну в постели встречают голые девушки?
— Не знаю, — абсолютно честно призналась я, кутаясь в стянутое с кровати покрывало.
— Как это не знаешь? А ты тогда кто? — почесал он затылок.
— Я ее подруга…
— Слышал уже! Она что, ориентацию поменяла?
— Не знаю!
Если честно, то что меня в этой жизни не интересует — это Янкина ориентация. Почему он не верит? А ведь не верит, сразу видно. Надо все объяснить, пусть идет к себе домой.
— Вот анекдот! Я прихожу к любимой девушке, а у нее в кровати другая девушка!
— Так получилось.
— Все так говорят. Ну, не ожидал! Вернее, такого не ожидал.
— У вас все? А то я спать хочу.
— Зачем же спать? Не будем терять времени, продолжим, а Яна к нам присоединится!
— Нет! — заверещала я, когда меня вымотали из покрывала и бросили обратно на кровать. — Пусти, урод!
— Так тебе же нравилось!
— А-а-а!
— Ррррр…, - в дверях вздыбив шерсть на загривке и неодобрительно глядя на нас маленькими глазками, стоял Лапочка.
Мы отскочили друг от друга на разные стороны кровати. Только сейчас я поняла, что Лапочка этого мужика знает и пропустил. Значит это действительно Янин, хм, друг, так скажем, и ключ от дома у него есть. Зато теперь Лапочка был решительно настроен защищать меня, потому что рычит он на мужчину. Это очень хорошо.
— Лапочка, ты что! Я же свой! — тихо увещевал пса мужик, всей спиной приникнув к спинке кровати.
Собака речами не прониклась и тихо рычала дальше.
— Вам уходить не пора? — успокоившись, спросила я.
— Пора! — обрадовался он. — Отпусти!
— Если я скажу Лапочке, что вы свой, обещаете уйти?
— Что хочешь пообещаю!
— Давайте пока с вами поговорим, если не возражаете.
— Возражаю! — вскрикнул мужик, но песик, молодец, оскалил клыки, и тот притих.
— Все равно поговорим. У меня много вопросов. Вас пригласила Яна? Именно сегодня?
— Нет, она не знала, что я приду, — тихо ответил незваный гость.
— А кто вы, собственно, такой?
— Я — Аким. Зовут так… Только сегодня приехал с задания.
— Не киллер, часом?
— Нет, дизайнер интерьеров…
— Да что ты говоришь? Милый ты мой! Как я тебя ждала! Никуда не отпущу! — не, сегодня мне точно прет. В канализации не утонула и дизайнер сам пришел.
Мужик перепугался, и меня, кажется, даже больше, чем собаку.
— Как там тебя, Мила, если ты про секс, то я сегодня уже не того…
— А почему? — надула я губы, стараясь не рассмеяться. — Начинай, а собачка тебя покараулит!
Мужик побелел, а я все-таки расхохоталась.
— Лапочка, все в порядке, хорошая собачка, это свой дядя, он уже уходит. Не пугайтесь, Аким, Я пошутила. Имею право, кстати, вы меня первый напугали. Сейчас я дам вам адрес, и вы поедете к Яне, поможете с ремонтом, дизайнер, сказали, да? Компенсация за попытку изнасилования. Хотите мы с Лапочкой вас проводим?
— Нет! Я на такси доеду!
— Замечательно. Я завтра вечером зайду, проверю, как движется ремонт. Лапочка, успокойся! На место! Где у собаки место? На антикварном диване! Одевайтесь, Аким, только резких движений больше не делайте.
Мой дизайнер быстренько собрал свои манатки и свалил за дверь. Я, похихикивая, замоталась в шелковую простыню, стянутую с кровати, и пошла на кухню. На столе стояла бутылка дорогого шампанского, букет цветов в виде сердца, и открытая коробка, в которой недавно были конфеты, но Лапочка коробку разодрал, а конфеты съел. Он на кухню не пошел, а сел у двери и сделал вид, что это не он съел, а другая собака. Где эта собака теперь, никому не ведомо.
— Ладно, прощаю, спаситель мой, но ведь у тебя заболит живот!
Алекс замотал головой на толстой шее, мол, ни за что не заболит, да и сколько их было-то, тех конфет? Так, на один зуб. А там больше нет?
Я выглянула в окно — половина пятого утра. Уже не усну. Надо умываться-одеваться. Хорошо, что хоть кое-какую одежду с собой захватила. Теперь завтрак. С утра пьют шампанское? Даром досталось. Нет, одна пить не буду, а Алекс компанию не поддержит, он не пьющий. Выпила растворимый кофе, думая о том, что сегодня уже четверг, а Янке я пока ничем не помогла.
— Ладно, где наша не пропадала! Алекс, пойдешь гулять? Да, я знаю, что рано. Не возражаешь?
Лапочка был только рад, и гуляли мы с ним по пустому городу два часа. В темном ночью, а теперь уже светлом проулке между домами на канализационном люке лежала крышка, а ограждение исчезло. Быстро все отремонтировали. Так, думай, Миля, а то, похоже, скоро будет все плохо. Что я не заметила и не учла? Кто хочет меня прибить или покалечить? За мной следили? Ничего не заметила. Да и кому я нужна! Следили из-за убийства сторожа? Но это же не министр, а всего лишь сторож! Почему за мной? Не поверю, что следят за всеми воспитателями. Я появилась в саду на следующий день после убийства, и попала под подозрение? Возможно.