Тут он неловко пошевелился, и верёвка с такой силой врезалась в его бок, что он чуть не взвыл от боли.
— Нет, нет, лучше дам пять фертингов, — сказал он. — Для такого дела жалеть не надо. Придётся на чем-нибудь другом сэкономить.
Время шло, но никто не являлся, чтобы выручить из беды Скуперфильда. Поэтому он сказал:
— Чёрт с ним, дам десять фертингов. Только бы пришёл кто-нибудь. А то так ведь здесь и окочуриться можно.
Прошло полчаса, и он поднял цену за своё спасение до двадцати фертингов, потом до тридцати, до сорока, до пятидесяти. За час он взвинтил цену до ста фертингов и на этом остановился.
— Дурачьё! — ругал он своих будущих избавителей. — Ходят где-то, разинув рты, и ни один балбес не может прийти сюда, чтоб получить сто фертингов. Будто сто фертингов на дороге валяются! Да скажи мне, что где-то можно получить даром сто фертингов, я, кажется, побегу на край света. И даже дальше! Честное слово, провались я на месте!
Некоторое время он прислушивался затаив дыхание, но ни один посторонний звук не долетел до него, ни одна ветка не хрустнула под ногой избавителя.
— Дурачьё, ослы, идиоты! — выходил из себя Скуперфильд. — Этакая нерадивость! Хотел дать сто фертингов, а теперь фигу они от меня получат! Могут и не являться!.. Вот и всегда так бывает! Сами пальцем не хотят пошевелить, чтоб заработать денежки, а потом говорят, что во всём богачи виноваты! Провались они все на месте!
Решение не платить деньги вернуло Скуперфильду хорошее настроение, однако ж ненадолго, так как он в ту же минуту почувствовал, что хочет есть. От нечего делать он принялся обдумывать, чего бы съел на обед, если бы вдруг очутился в столовой. Воображение рисовало ему самые вкусные блюда, и через пять минут аппетит его так распалился, что он готов был заплатить за своё освобождение тысячу фертингов.
«Даю тысячу фертингов! — мысленно завопил он. — Две тысячи даю! Три!.. Мало?.. Десять тысяч даю, чтоб вам провалиться на месте!»
Постепенно чувство голода, однако, притупилось. Скуперфильд уже начал жалеть, что так высоко поднял цену, но тут его начала мучить жажда.
— Сто тысяч даю, — сказал Скуперфильд и даже удивился собственной щедрости.
Некоторое время он раздумывал, не поднять ли цену до миллиона, потом сказал:
— Нет, лучше подохнуть, чем такие деньги платить!
Как раз в это время с дерева свалился на него дикий клоп и сильно куснул его за шею.
— А-а! — завопил Скуперфильд. — Даю миллион! Даю!..
Клоп, однако ж, не обратил на эти посулы внимания и куснул Скуперфильда вторично.
— Два миллиона даю! — закричал Скуперфильд.
Клоп укусил его в третий раз.
«Ах ты, зверушка чёртова! — мысленно выругался Скуперфильд. — Мало тебе двух миллионов? Три дам, чтоб тебе провалиться на месте!»
Тут он почувствовал, что клоп на самом деле провалился ему за шиворот и принялся кусать спину. Чувствуя себя не в силах расправиться с ничтожным насекомым, Скуперфильд пришёл в бешенство.
— Ну погоди, дай мне освободиться только! — пригрозил он. — Пять миллионов даю за освобождение! Все состояние отдаю! Не нужны мне никакие деньги, провались они тут же на месте!
И сейчас же, словно в ответ на его мольбы, в лесу послышались чьи-то шаги. Скуперфильд поднял голову и увидел вдали трех коротышек. Один из них показался ему похожим на Крабса. Однако Скуперфильд не успел как следует разглядеть его, потому что коротышка тут же скрылся за деревом. Двое других тем временем подошли к Скуперфильду. Читатель, безусловно, уже догадался, что эти двое были Мига и Жулио.
Остановившись в двух шагах от Скуперфильда, Мига и Жулио внимательно оглядели его, после чего Мига спросил:
— Господин Скуперфильд, если не ошибаюсь?
— М-м! М-м! — обрадовано замычал Скуперфильд и закивал головой.
— В городе стало известно, что вы попали в руки разбойников, которые требуют за ваше освобождение большой выкуп. Мы явились, чтоб спасти вас, — сказал Мига.
— М-м! М-м! — снова замычал Скуперфильд.
— Думаю, что сначала следовало бы развязать ему рот, — сказал Жулио. — Иначе мы от него ничего не добьёмся.
— Резонное замечание, — согласился Мига.
Подойдя к Скуперфильду вплотную, он развязал платок, стягивавший ему рот. Скуперфильд вытолкнул изо рта языком тряпку и, отплевавшись, сказал: