Как только хор удалился со сцены, Гусля оставил свой оркестр, спустился со второго этажа по столбу вниз, залез на сцену и закричал:
— Ко мне, братцы! Ко мне!
Знайка, Торопыжка, доктор Пилюлькин и остальные товарищи Знайки залезли на сцену.
— Внимание! — закричал Гусля. — Сейчас выступит хор малышей из Цветочного города.
Он заиграл на своей флейте, и все малыши хором запели песенку про кузнечика, которую сочинил поэт Цветик:
И такая печальная была эта песенка, что под конец даже сами певцы не выдержали и горько заплакали. Всем было жалко бедного кузнечика, которого съела прожорливая лягушка. Слёзы текли из их глаз в три ручья.
— Такой хороший кузнечик был! — всхлипывал Растеряйка.
— Совсем никого не трогал и с мухами дружил, — сказал Торопыжка.
— И за это его лягушка съела! — добавил Винтик.
Только Знайка не плакал и утешал товарищей:
— Не плачьте, братцы! Не съела лягушка кузнечика. Это неправда. Она муху съела.
— Все равно… — всхлипывал Винтик. — Мне и муху жалко.
— А зачем мух жалеть? Они только надоедают всем да заразу разносят. Вот ещё выдумали — из-за мухи плакать.
— Я вовсе не из-за мухи плачу, — сказал Ворчун. — Просто я вспомнил, как мы пели эту песенку, когда были дома.
В это время Незнайка так громко завыл, что все от удивления перестали плакать и стали его утешать. Все спрашивали, отчего он так громко плачет, но Незнайка хныкал и ничего не отвечал. Наконец он сказал, не переставая всхлипывать:
— Я по Гу… я по Гу… я по Гуньке соскучился!
— С чего бы это? — удивились все. — Не скучал, не скучал и вдруг соскучился!
— Да! — капризно ответил Незнайка. — Я здесь, а Гунька дома остался!
— Ну и не пропадёт без тебя твой Гунька, — сказал Торопыжка.
— Нет, пропадёт! Я знаю, он тоже скучает по мне. Гунька мой самый лучший друг, а я даже не попрощался с ним, когда мы улетали на воздушном шаре.
— Почему же ты не попрощался?
— Я поссорился с ним и не захотел прощаться. Когда мы улетали, он всё время глядел на меня и махал мне рукой, а я даже нарочно отвернулся и не хотел смотреть на него. Я был тогда гордый оттого, что лечу на воздушном шаре, а теперь меня мучит эта… как её?..
— Совесть? — подсказал доктор Пилюлькин.
— Вот, вот, братцы, совесть! Если бы я попрощался, мне было бы легче. Вернёмся, братцы, домой — я помирюсь с Гунькой и попрощаюсь.
— Если мы вернёмся, то надо будет здороваться, а не прощаться, — сказал Знайка.
— Ну всё равно, я сначала попрощаюсь, а потом поздороваюсь, и все хорошо будет.
— Придётся, друзья, отправляться в обратный путь, — сказал Гусля. — Незнайка домой захотел.
— Да, братцы, мне тоже пора домой, — сказал Пилюлькин. — Ведь без меня в Цветочном городе может кто-нибудь заболеть, а лечить некому.
— Что ж, погуляли — и хватит, — ответил Знайка. — Надо когда-нибудь и домой возвращаться. Завтра выступаем в поход.
Бал окончился. Синеглазка подошла к Незнайке.
— Вот мы и расстаёмся с вами, — печально сказала она.
— Да… — тихо ответил Незнайка. — Нам уже пора домой.
— Вы совсем недолго побыли у нас.
— Мне очень хочется побыть ещё, но и домой хочется, — опустив голову, сказал Незнайка.
Синеглазка задумалась о чём-то, потом сказала:
— Конечно, вам уже пора домой. У вас дома остались друзья, которые, наверно, беспокоятся о вас. Вы хорошо делаете, что не забываете своих друзей.
Некоторое время они оба стояли молча. Незнайка хотел что-то сказать, но в горле у него стало почему-то тесно и слова не шли изнутри. Он смотрел вниз, ковырял каблуком землю и не решался взглянуть на Синеглазку. Он боялся, что она заметит у него на глазах слезы. Наконец они подняли головы. Глаза их встретились.