— Ну, говорил… Нет собаки. Где ты увидел собаку?
— А эта тварь? Хуже собаки! Вон как орёт. Всех перебаламутит. Это что ли, ворона?
— Скажешь тоже — ворона… Тут три вороны в одной.
— Щас как двину — тогда пошутишь. А ну быстро к забору! Чё-ё-ёрт! Она нападает!..
— Эй, куда?! Бейсболку отдай! Отдай, говорю, зверюга!
— Вот я ей вмажу сейчас… — Невысокий стал что-то вытаскивать из кармана.
— Брось, Сивый, шуму будет…
— Шуму будет… А то нету шума! Она ж не даст нам спокойно уйти… — Невысокий прицелился.
Раздался сухой щелчок. Клара метнулась в сторону, по-прежнему громко крича, завалилась на бок, рванулась к Яблоне и не села — рухнула в крону, продолжая кричать.
— Да заткнёшься ты, тварь? Дрыда, ты её видишь?
— Вон, в самой гуще. Сидит, как в форпосте. Вишь ты, зверюга с мозгами!
— Сейчас я мозги-то ей вышибу…
Невысокий снова прицелился — злобно, медленно, точно…
— Мама?.. — тихо спросило Яблочко.
— Да, — ответила Яблоня.
По стволу, по ветвям, по листьям пробежала крупная дрожь. Черенок отломился, в воздухе что-то хрустнуло, надломилось — и Яблочко бросилось вниз.
Щелчок так и не раздался.
Зато, надрываясь, сработала сигнализация…
Вместо заключения
— Карл! Как поживаете, Дерево?
После долгой зимы птицу вынесли в сад погулять.
— Клара, как же я рада вас видеть! Вам удобно — на нижней ветке?
— Можно подумать, я могу выбирать, — ворчливо заметила птица и потянула крылья. Левое плохо двигалось. Но ей было очень удобно. — Ну а как поживает порросль?
— Здравствуйте, тётя Клара! У меня уже почки набухли! У меня будут листики!
— И у меня!
— И я!
Чуть поодаль, среди подпорок, тряпочек и верёвочек, росли пять маленьких саженцев.
— Листики… Экая невидаль… Третий год — и всё листики, — птица была так растрогана, что решила ворчать.
— Их недавно привили, Клара. Так что листики — это серьёзно.
— Наконец-то! У кларры-карл… А что ещё можно сделать? Как добавить ума порросли из огрызка? Тут нужны ррадикальные методы. Хирургическое вмешательство…
— Клара, саженцы выросли из семян, — спорить с птицей Яблоне не хотелось: она по ней так соскучилась. Но ради справедливости…
— Между пррочим, замечу, Дерево… Вот вы такое большое. Раскинули руки по сторронам, занимаете столько места… А ваши семена? Прямо хоть в лупу разглядывай… Это прросто безумный прроект — что-то из них выращивать. Такое могли придумать только юные натюрралисты — в первую очередь, та престарелая особь. Теперь они только и знают, что носятся с этой порослью. Вот я смотрю, окопали их в первую очередь. Столько внимания каким-то тощеньким пррутикам.
— Вы же знаете, Клара: это очень хороший сорт. На яблонях этого сорта вызревают крупные яблоки, — сказала Яблоня с гордостью. — Крупные и красивые.
— Да, карл-у-кларры. Случается… Бывают и очень кррупные… Кстати, у нас маленькая неприятность. Или вы уже слышали?
— Что? Что случилось, Клара?
— Снова олимпиада — и снова вторрое место. Олимпиада, Дерево, — это очень серьёзно. Особенно — по математике. Особенно — междунарродная. Вот я и думаю, карл… Может, мы с вами что-то не ррассчитали? Может, не очень правильно распорядились ресурсом?.. А, вон и юный натюрралист! Он идёт вас окапывать…
Небо над садом сияло солнцем. Сырая от снега земля впитывала тепло. В воздухе было разлито радостное напряжение.
Ворон Клара умолкла и стала дышать весной.
От автора
Между прочим…
Между прочим, у яблок есть память. Они помнят весну, помнят, как были цветками.
Разрежьте яблоко поперёк — и убедитесь сами.
