Выбрать главу
* * *

Дамы в атласных нарядах, мужчины во фраках и котелках, девочки в кружевах и мальчики в матросских костюмах стекались цветными ручьями к базарной площади в этот радостный для города час.

К цирку бежали собачки и шли великаны. При ближайшем рассмотрении они оказывались малышами, сидящими на плечах отцов.

Дети уплетали сахарную вату, орехи и пастилу, иногда угощали «носильщиков», чтобы те как можно быстрее доставили их в цирк-шапито…

Ветер раздувал флаги, а пожарный оркестр — щёки…

Цветы на клумбе у цирка изо всех сил цвели.

Ударил гонг, и зал тотчас же затих: по ту сторону занавеса таилось чудо, и дети боялись его спугнуть.

Мокус вздохнул: время ожиданий прошло.

— Всё! Начинаем! — сказал он решительно, закрывая баночку румян.

— Как?! — всплеснула руками девочка Триолина. — Нас только трое?!

— Так, — сказал Мокус, — но дети пришли к нам за радостью, и мы не можем сказать: «Ой, у нас артист потерялся, зайдите как-нибудь в другой раз!»

Послав своим друзьям воздушный поцелуй, клоун напружинился и, как пробка из духового ружья, вылетел на манеж:

Я — Фокус-Мокус, старый клоун, Вам будет весело со мной! В карман не лезу я за словом, А если лезу — только в свой. Я ничего от вас не прячу, Разоблачений не боюсь, И, если плачу, значит, плачу, А веселюсь так веселюсь!

Пятясь спиной, в дверь протиснулся Бегемот.

— Шоколад! — обрадовался Бамбино. — Как вовремя ты пришёл!

— Мы пришли, — сказал Бегемот, вкатывая коляску. — Фунтик нашёлся, он здесь сидит!

Бамбино недоверчиво обошёл сейф со всех сторон.

— Это я, Фунтик, — сказал он, постучав по железу.

— Нет, — сказало железо, — Фунтик — это я!

— Ура! — завопил Бамбино. — Фунтик нашёлся! Ура!!!

— Тише! — попросила Триолина. — Дядюшка Мокус на манеже, ведь представление уже началось!

Фунтик приложил ухо к дверце и уловил звуки знакомой музыки, голос дядюшки Мокуса, аплодисменты и смех.

— Открывайте меня скорей! — потребовал он. — Вот-вот мой номер, а я не знаю, где реквизит.

— Терпи, — сказал Бегемот, — сейчас придёт дядюшка Мокус и сделает тебе «ап».

Вслед за Бегемотом, влетев в форточку, в цирк вернулся Жако.

— Спокойно, — объявил он, — сыщики далеко.

— Герой! — похвалил Бегемот.

— Я герой? — не поверил Жако, но, подлетев к зеркалу и присмотревшись, добавил: — А что, весьма может быть.

Всё первое отделение, даже узнав о том, что Фунтик нашёлся, дядюшка Мокус не мог найти минуты, чтобы покинуть манеж. Сначала он помогал силачу Бегемоту: хватал гири, падал в опилки и при виде силача в панике удирал; потом страховал Триолину — она впервые работала номер под названием «свободный канат». Потом вместе с Бамбино Мокус жонглировал горящими булавами, а за огнём нужен глаз да глаз. Наконец, промокнув лоб платком, старый клоун смог перевести дух.

— Во втором отделении, — объявил он торжественным голосом, — вас ждёт знаменитый цирковой поросёнок Фунтик, а пока антракт!

Заметим, что часть циркового представления под названием «антракт» дети тоже очень и очень любят. Кто бы мог сказать почему?

— Дядюшка Мокус, — завопил поросёнок, увидев клоуна в дырку, — идите сюда, я вас через соломинку обниму.

Старый клоун накрыл сейф платком и сказал своё знаменитое «ап», потом ещё раз, потом ещё.

Бегемот, напружинив мускулы, тянул ручку, но железо не одолел.

— Фунтик, — спросил Мокус, — ты там внутри колёсики не крутил?

— Крутил, — сказал Фунтик, — и по многу раз.

— Бедный ребёнок, — огорчился Мокус, доставая платок, — несчастное наше дитя!

— Успокойся, дядюшка Мокус, — попросил Фунтик, подозрительно шмыгая носом, — я так редко бываю в сейфе… Я даже рад, что туда попал!

— Придётся отменить номер, — сказал Мокус, — в связи с болезнью. Шоколад, ты объявишь детям, я этого произнести не смогу!

И тут сейф не выдержал и залился слезами навзрыд.

Неожиданно за кулисы по-свойски заглянул знакомый пират. Он был с цветами, но без деревянной ноги.

— Опять?! — возмутилась Триолина. — В нашей майке и со всеми ногами?!

— Произошла ошибка, — объяснил пират, — в том сражении ногу потерял не я, а другой.

И, увидев дядюшку Мокуса, «рваная майка» порулил к нему на всех парусах.

— Ваше искусство потрясло меня, — заявил он, вручая чахлый, но честный букет, — перевернуло всю душу… А когда кролик ударил лапами в барабан, я даже подумал: «Зачем я живу?»