— Эй вы, смешное создание! — крикнула она свинке. — Куда держите путь? Как вас зовут?.. Не обижайтесь, но мне страшно интересно знать, что стало с вашим хвостом?
Морская свинка остановилась в полном недоумении, озираясь и пытаясь понять, где находится тот, кто так «вежливо» интересуется ее судьбой. Увидев наконец белку, она скромно проговорила:
— Ах, милочка, к счастью, — насколько я помню — у меня никогда не было такой гадости.
— Что вы хотите этим сказать? — заносчиво воскликнула белка, спрыгнув на землю.
— Я просто хочу сказать, — хладнокровно произнесла морская свинка, — что, если бы, как у вас, у меня имелась такая длинная и неудобная щетка, я бы просто умерла от горя. К этому мне хотелось бы добавить, что я, как мне кажется, находила бы ее очень опасной. В самом деле, вы, глупые орехоежки, были бы в гораздо большей безопасности, если бы, усмирив свое несносное тщеславие, перестали размахивать хвостами, выдавая тем самым себя охотникам!.. Так что ваши хвосты — ваша беда. Если бы они были короче, ваша жизнь была бы длиннее. Желаю вам, милочка, здравствовать и поменьше заноситься.
С этими словами морская свинка юркнула в норку, а белка вскочила на дерево и затаилась.
Тини полетела дальше. Ответ морской свинки поначалу ей показался неумным, но потом она нашла его довольно тонким и смешным.
Тут к девочке подлетел великолепный мотылек.
— Здравствуйте, дорогая, — с подчеркнутой любезностью обратился он к Тини. — Клянусь честью, я чуть было не оконфузился из-за вас! Сначала я принял вас за одну мою знакомую, но, увидав ваши толстые ноги и то, какая вы вообще нескладная, понял, что ошибся. Тем не менее я рад вам.
Давайте поболтаем о чем-нибудь… Только, умоляю, не наступите на меня своими толстыми ногами!
Совершенно не чувствуя себя польщенной столь дерзким приглашением, Тини собралась было ответить в таком же духе, как вдруг из-под листвы выползла улитка.
— О небо! Какая уродина! — воскликнул мотылек. — Несчастное создание… на всю жизнь оно обречено ползать по земле, таская на себе эту ужасную раковину!
— О ком это вы говорите, милый шутник? — спросила улитка. — Если ваша спина расписана всеми цветами радуги, то это еще не значит, что вы имеете право поносить такую личность, как я. Взгляните на себя, убогое творение! Ничего более уродливого, чем вы, я даже и не припомню! Не вам, живущему так мало, но слишком много для столь бесполезного создания… не вам жалеть меня! Нищее и бездомное существо, скитающееся по чужим углам, вы еще осмеливаетесь разговаривать с такой собственницей, как я, носящей повсюду свой дом с собой. Да как вы смеете? Лучше уж продолжайте свои шашни с цветами, которые так неосторожно привечают вас.
— Ничтожество! — воскликнул мотылек. — И секунды не останусь рядом с вами! Как бы мои крылышки не испачкались вашей противной слюной!
Попорхав еще немного вокруг, чтобы похвастаться раскраской крыльев, мотылек полетел к залитой солнцем прогалине.
День стоял жаркий. На раскаленном как угли песке Тини увидела большую черную черепаху. Та лежала совершенно неподвижно, и девочка решила, что она была мертва. Но тортилла чуть шевельнула головой, и Тини поняла, что была неправа. Она с любопытством разглядывала черепаху, когда неожиданно на землю упала длинная-предлинная тень. Девочка подняла голову и увидела, что тень принадлежала подходившему к ней жирафу.
— Привет, малышка! — сказал жираф. — Ты разглядываешь это жалкое создание, которое вполне могло бы быть камнем, на который оно так похоже. Сия глыба, по-моему, лежит на одном месте вот уже несколько месяцев. Конечно, нельзя требовать, чтобы все были такими красивыми и грациозными, как я, — продолжал жираф, вертя длинной шеей. — И все же невозможно не пожалеть это несчастное создание, эту безногую колоду, валяющуюся перед нами…
Черепаха снова пошевелила головой, подняла глаза и произнесла медленно и с чувством собственного достоинства:
— Послушайте, вы, несуразное и ненужное животное с длинными ногами и бесконечной шеей, живущее всего несколько лет. Как грустно слушать ваши разглагольствования о каком-то вашем превосходстве… Мои ноги, действительно, не слишком длинны. Зато я могу их спрятать, и никто не наступит мне на пальцы. Что до моей шеи, то она достаточно долга, чтобы видеть, что делается вокруг. Но она и достаточно коротка, чтобы я могла ее убрать при первой же опасности! А моя жизнь столь продолжительна, что я видела уже, по меньшей мере, дюжину поколений таких, как вы, чьи кости белеют среди песков пустыни. Так что пусть ваши длинные ноги уносят вас подале, чтобы ваше пустое тщеславие не оскорбляло моих глаз…