Но брат черта был на месте. Глаза его остекленели, а его торчавшие из сумки лапы при ходьбе едва не били деда по затылку.
Собаки тоже были счастливы. Они радостно прыгали и лаяли, вставали на задние лапы, стараясь лизнуть сочившуюся из ягдташа кровь.
День закончился так же успешно, как начался.
Жером Палан оказался на высоте своей былой славы. В этот раз он вел охотников лучше любого пойнтера или спаниеля.
Хотя сезон уже кончался, с его помощью охотникам удалось подстрелить целых пять глухарей и уйму прочей дичи. Они были так довольны, что дали деду золотой и пригласили на ужин в «Льежский герб».
Будь то вчера, дед наверняка бы отказался. Но сегодня… Смерть огромного зайца совершенно освободила его от навязчивой идеи, и приглашение было принято.
Жером Палан повел своих подопечных по дороге, проходившей мимо его хижины. Те даже и не заметили этого крюка.
Деду хотелось, во-первых, отдать жене луидор, чтобы дома тоже был устроен праздничный ужин, а во-вторых, ему не терпелось показать домочадцам этого кошмарного зайца, с которым теперь было покончено.
Моя бабка поджидала его, стоя на пороге, будто замечательная весть уже успела дойти до нее.
— Ну что? — крикнула она и бросилась к мужу.
Тот вытащил зайца за задние лапы и потряс им в воздухе.
— А вот что!
— Какой громадный! — с искренней радостью воскликнула женщина.
— Больше ему не царапать мои ноги под столом!
— Да! Да!.. А кто же его подстрелил?.. Кто-то из этих господ?
— Нет! Я сам!
— Ты?
— А ты как думала?!.. Да ведь еще с какого расстояния!.. Должно быть, сам Сатана дунул вслед моей дроби!.. Клянусь!
— Нет, Жером! Это дунул Господь!
— Ну, завела свою песню!
— Послушай, Жером, и покайся!.. Этим утром я тайком от тебя молилась святому Губерту, чтобы он благословил твоих собак и ружье. Потом я окропила их святой водой, и именно это придало твоей дроби такую чудесную силу.
— Ха-ха! — рассмеялся дед.
— Ты что? Не веришь?
Мой дед иронически покачал головой. Но протестовать на этот раз не стал.
— Жером! — продолжала моя бабка. — Надеюсь, что после сегодняшнего чуда ты перестанешь сомневаться в милости божией.
— Пожалуй… — ответил тот.
Но бабка явно не поняла смысла, вложенного в этот ответ.
— Тогда, — сказала она, — раз ты больше не сомневаешься, окажи мне милость, которая меня просто осчастливит. По дороге в трактир ты встретишь церковь. Войди в нее и встань на колени. Вот и все.
— Я разучился молиться.
— Тебе будет достаточно сказать: «Господи, спасибо тебе!» и перекреститься.
— Завтра, жена, — нетерпеливо сказал ей дед. — Завтра уж.
— Несчастный! — воскликнула добрая женщина в отчаянии. — Знаешь ли ты, что между сегодня и завтра лежит неодолимая пропасть? Жером, ну, сделай то, что я прошу! Зайди в церковь! Ради детей и жены войди! Скажи эти слова Богу! Перекрестись! Ничего другого я от тебя не требую… Так же, как и Господь.
— Хорошо. Завтра ты дашь мне свою книгу и я прочитаю все, что ты захочешь.
— Молитвы не в книгах, Жером. Они в сердце… Окуни пальцы в святую воду и скажи: «Спасибо!» Разве не сказал ты «спасибо» этим господам за луидор? Неужели заслуживает меньшего Господь, давший тебе здоровье, жизнь и покой?
Бабка взяла мужа за руку и повела в сторону церкви.
— Нет уж, жена, — упрямо и раздраженно произнес тот. — Потом как-нибудь. Не сейчас. Эти господа ждут меня в трактире… А мне не хочется есть холодный суп… На вот!.. Купи хлеба, вина и мяса… Угости детей хорошим ужином… И успокойся! Обещаю: завтра я отстою и заутреню и обедню. А на Пасху исповедаюсь во всех своих грехах… Ну что? Довольна?
Бедная женщина тяжело вздохнула, отпустила руку мужа, и тот ушел.
Она смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду. Тогда моя бабка возвратилась домой. На сердце у нее было тяжело.
И вместо того, чтобы заняться ужином, она принялась молиться.
Глава 14
В тот вечер в трактире было шумно и весело, как никогда.
Охотники, как правило, на аппетит не жалуются.
Бутылки сменяли друг друга, и браунбергер и йоганнесберг лились рекой.
Дед с большим удовольствием восстанавливал знакомство с этой славной влагой, качество которой оценил еще тогда, когда жил богато и себе в удовольствие.