Выбрать главу

Гриша молчал, только сопел.

И вот они остановились перед подъездом, рядом с которым была прибита вывеска: «Третье отделение милиции».

— Пошли? — чуть слышно сказал Олег, взглянув на Гришу. — Пошли, — прошептал тот. И оба не сдвинулись с места.

— Ну, идем? — сказал через минуту Олег.

— Идем.

Олег приоткрыл дверь, заглянул в нее, потом тихонько, словно крадучись, вошел в подъезд. Следом за ним бочком протиснулся и Гриша.

Ребята очутились в длинном коридоре с двумя рядами закрытых дверей. Только первая дверь справа была открыта. Она вела в комнату, разделенную на две части деревянным барьером.

Первая половина комнаты была пуста, если не считать милиционера, стоявшего у двери. За барьером у стола стоял маленький, толстый лейтенант с красным лицом и что-то сердито кричал в телефонную трубку. За другим столом в дальнем углу сидел еще один милицейский работник.

— Вам чего тут нужно? — строго спросил милиционер у двери, как только ребята сунулись в комнату.

— Нам?.. Нам… начальника… — пролепетал Олег.

— Какого начальника? Дежурного? По какому вопросу?

— Нам по вопросу… нам заявить нужно, по очень важному…

— Дежурный занят. Посидите здесь, — сказал милиционер, пропуская ребят в комнату, и передразнил с усмешкой: — «Заявить»!

Ассистент с дрессировщиком сели на скамью с высокой спинкой. Лица их теперь стали серыми от страха, потому что толстый лейтенант, сверкая маленькими глазками и с каждой секундой все больше распаляясь, кричал в телефон:

— А я из-за вас получать взыскания не намерен, товарищ Фролов! Понятно вам? Не намерен! Я лучше сам на вас взыскание наложу… Письмо получено. Да, да, получено, товарищ Фролов. — Лейтенант взял со стола какой-то зеленый конверт, потряс им над головой и с размаху бросил на стол. — И вы дурака не валяйте, товарищ Фролов! Маленького из себя не стройте!

Тут Гриша почувствовал, как Олег толкнул его в бок, и услышал его взволнованный шепот.

— Дураки мы! Пойдем скорее! Ведь письмо написать можно… Напишем письмо, и все! Ребята поднялись.

— Все! Кончены разговоры! Все! — яростно прокричал толстый дежурный, треснул трубкой о рычаг и, сопя, повернулся к мальчикам: — Так! Слушаю вас!

Мальчики взглянули друг на друга и ничего не ответили.

— Ну? Что вам угодно? — повысил голос дежурный.

— Нам… мы… нам ничего… мы просто так… — пробормотал Олег.

— Как это «просто так»? Гулять, что ли, сюда пришли?

— Мы… мы… Пойдем, Уточкин, — быстро сказал Олег.

Мальчики дернулись было к выходу, но тут же застыли на месте, в ужасе приоткрыв рты и вытаращив глаза. В дверях стоял тот самый лейтенант.

Гриша так и не запомнил, сколько длилось страшное, леденящее душу молчание. Ему казалось, что прошли целые часы, прежде чем Олег выговорил сдавленным голосом:

— Здравствуйте, товарищ лейтенант!

— Здравия желаю! — ответил тот, вглядываясь в мальчишек.

И вдруг дрессировщик и ассистент, словно подхваченные волной отчаяния, заговорили одновременно, заговорили громко, быстро, перебивая друг друга, стараясь друг друга перекричать:

— Товарищ лейтенант, вы… вы… нас простите, это мы на вас тогда собаку…

— Ага… нечаянно… мы вам только показать…

— Мы ее дрессировали на собаку охранно-сторожевой службы…

— Он поводок нечаянно упустил. Он вам только показать, а она вырвалась…

— Мы отрабатывали с ней команду «фасс», и мы хотели потом пойти в питомник и показать, как мы ее дрессируем…

— Вам теперь прививки надо делать…

— И мы хотели попросить, чтобы нам дали настоящую овчарку на воспитание, и…

— Потому она, может быть, бешеная. Нам тоже делают прививки…

По мере того как дрессировщик с ассистентом несли эту околесицу, лицо лейтенанта становилось все жестче, все сердитее.

— Ясно! Хватит! — вдруг крикнул он и, сунув руки в карманы брюк, большими шагами стал ходить по комнате. Ребята умолкли. От них, как говорится, пар шел.

— А, ч-ч-черт! — прорычал высокий лейтенант. Дежурный сидел, низко склонив голову над столом, и Гриша заметил, как он покусывает губы, чтобы не рассмеяться. Милиционер, сидевший в углу, закрыл лицо растопыренными пальцами правой руки, и плечи у него дрожали. И милиционер, стоявший у двери, тоже сдерживал улыбку.

— А, ч-черт! — повторил лейтенант и вдруг, вынув руки из карманов, сжав кулаки, остановился перед мальчишками. — Да вы… Да я вас сейчас… да я!.. — выкрикнул он громко и, так и не договорив, снова принялся шагать по комнате.