— Тузик, право!
Мамонт жадно потянулся к веткам и отправил их в белый, бескровный рот. Ветки захрустели, и Вася, положив на прежнее место новую порцию кустиков, подошел к самому мамонтову уху и несколько раз прокричал:
— Тузик, право! Тузик, право!
Тузик покосился на него и повернул хобот направо, туда, где лежали ветви.
Потом Вася клал ветви слева и кричал: «Тузик, лево!» Потом он сбегал на поле и, перебравшись через реку и начерпав полные валенки воды, положил по снопу пшеницы и справа и слева мамонта и стал кричать:
— Тузик, право! Тузик, лево!
Мамонт оказался из понятливых и если вначале тянулся хоботом невпопад, то потом, когда Вася, осмелев, руками поправил хобот, Тузик свыкся и стал брать пшеницу из той кучи, из которой ему приказывал Вася. Когда урок был почти усвоен, мамонт вдруг перестал слушаться Васю и стал тереться хоботом о его мокрые валенки.
— Да ты, брат, пить хочешь! Ну-с, будем рассуждать логически. Посуды у меня нет. Как же я тебя напою?
Взвесив все свои возможности, Вася выложил остатки консервов прямо на шубу, снял с себя теплую нижнюю рубашку — благо ему становилось все жарче, — взял шапку и рюкзак. Справа, слева и перед самым мамонтом он выкопал три ямки и вымазал их мокрой глиной из шурфа. На реке он набрал воду в банку, в шапку-ушанку, в валенки и намочил рубашку. Банку и шапку он нес в левой руке, а все остальное положил в наполненный водой рюкзак и побежал к мамонту, оставляя за собой мокрую дорожку.
Вылив воду из валенок и шапки, выжав рубашку и рюкзак, он наполнил две ямки и опять занялся дрессировкой. Раз пятнадцать он бегал к реке и за кормом. Мамонт был похож на паровоз: сколько ему ни дай, все съедал; сколько ни таскай воды, все выпивал. «Горючее», видимо, укрепляло его, и он быстро разводил пары — стал шевелиться, подрыгивая свободной задней ногой. Но остатки вечной мерзлоты держали его крепко.
Вася так устал, что ему уже не хотелось ни дрессировать, ни бегать. Он присел на шубу, рассеянно доел консервы, сходил к реке, напился воды и, разложив мокрые вещи сушиться, задумался. Через полчаса он поднялся и стал рыть возле мамонта канаву. Оттаивающий грунт поддавался его усилиям, но мешали камни. Вася так увлекся работой, что вначале даже не заметил, что мамонт все время пытается поймать его хоботом. Наконец Тузик ухватил Васю за штаны и легонько потянул на себя.
— Брось! Перестань! Не смей! — закричал Вася и замахал руками.
Мамонт отпустил Васины штаны, и Васе показалось, что Тузик чуть улыбнулся одним глазом. Впрочем, это ведь могло только показаться — он еще никогда не видел, как мамонты улыбаются. Вася внимательно посмотрел на Тузика, на его хобот и тут только заметил, что прорытая им траншея очищена от камней.
Тузик работал! Он сам пришел на помощь Васе, и мальчик до того растрогался понятливостью доисторического пленника, что не выдержал, смело подошел к нему и погладил мамонта по шершавому, в жестких волосиках хоботу. Тузик тихонько хрюкнул, как поросенок, которому почесали брюшко, и заморгал глазом.
С этой минуты освобождение Тузика пошло быстро. Вася отламывал лопатой куски породы, отковыривал камни и подсовывал их под хобот Тузику. Тот отбрасывал породу в сторону. Когда удалось освободить его голову и шею, камни полетели во все стороны. Время от времени мамонт напрягал все свои мускулы, шевелился, и порода сама сваливалась в канавку.
После нескольких часов работы Тузик как-то удивительно крякнул, напрягся особенно сильно и вдруг стал выбираться из ямы. Совершенно обессиленный, Вася сел на траву. Мамонт встал на склоне сопки, дрожа всем телом, затрубил — победно и радостно. Потом, тяжело топая, побежал по берегу реки. Вася чуть не заплакал от обиды: какая же неблагодарная скотина! Столько возиться с ней, освобождать из плена, кормить, а она взяла и убежала. Вот уж действительно доисторическая скотина!
Едва сдерживаясь, чтобы не заплакать от усталости и обиды, Вася отвернулся и ничком лег на траву.
Глава 6
Вася не то спал, не то дремал, не то просто лежал без мыслей — усталость и огорчения утомили его. Когда он очнулся, весеннее северное солнце висело над дальней грядой сопок, над странными строениями. Он подумал, что успел проспать всю ночь. Правда, ночи в это время года здесь такие короткие, что и заснуть не успеешь. Это даже не ночь, а зеленоватые прохладные сумерки с одинокими робкими звездами на бледном небе.
Но даже утром Вася не чувствовал холода. Все так же с севера тянул ровный теплый ветерок, напоенный каким-то особым, очень знакомым запахом, как будто где-то рядом пронеслась бурная гроза. Согревая, этот ветерок укреплял силы. Вася потянулся и встал. Рядом поднялась огромная волосатая голова.