— С радостью и удовольствием, о Волька. И знаешь что? Давай поедем туда на верблюде, даже лучше того — на слоне. Представь только, как все будут тебе завидовать.
— Нет, что ты! Не стоит тебе затрудняться, — возразил Волька с подозрительной поспешностью. — Давай лучше, если ты не боишься, поедем на троллейбусе.
— А чего тут бояться? — обиделся старик. — Я четвёртый день без страха взираю на эти железные повозки.
Через полчаса Волька, Женя и Хоттабыч были уже в Парке культуры и отдыха, у входа в цирк Шапито.
Старик сбегал к кассе поинтересовался, как выглядят билеты, по которым пускают в цирк, и вскоре и у него, и у Вольки, и у Жени сами по себе возникли твёрдые бледно-розовые пропуска на свободные места.
Они вошли в цирк, залитый светом множества ярких электрических ламп.
В одной из лож, около самой арены, было как раз три свободных стула, но Хоттабыч решительно высказался против этих мест.
— Я не могу согласиться, — сказал он, — чтобы хоть кто-нибудь в помещении сидел выше меня и моих глубокочтимых друзей. Это было бы ниже нашего достоинства.
Спорить со стариком было совершенно бесполезно, и ребята скрепя сердце уселись на самой верхотуре, в последнем ряду амфитеатра.
Вскоре выбежали униформисты[1] в малиновых расшитых золотом ливреях и выстроились по обе стороны выхода на арену.
Ведущий программу зычным голосом объявил начало представления, и на арену выехала наездница, вся усеянная блёстками, как ёлочный дед-мороз.
— Ну как, нравится? — спросил Волька у Хоттабыча.
— Не лишено интереса и для глаза приятно, — осторожно ответил старик.
За наездницей последовали акробаты, за акробатами — клоуны, за клоунами — дрессированные собачки, вызвавшие сдержанное одобрение Хоттабыча, за собачками — жонглёры и прыгуны. На прыгунах закончилось первое отделение.
Обидно было уходить из цирка, но дома ждал учебник географии, раскрытый ещё на самых первых страницах.
Волька тяжко вздохнул и шепнул Жене на ухо:
— Ну, я пошёл, а ты постарайся удержать его часочка два хотя бы. Погуляй с ним после цирка, что ли…
Но Женя многозначительно, с расстановкой вполголоса промычал в нос:
— Надо нам всем троим уходить, всем нам троим… Здесь ВЭ ЭС, здесь ВЭ ЭС!
И чуть заметно кивнул в сторону бокового прохода.
Волька обернулся и похолодел: по крутым ступенькам бокового прохода спускалась в фойе Варвара Степановна со своей пятилетней внучкой Иришей.
Мальчики, не сговариваясь, вскочили на ноги и стали перед ничего не подозревавшим стариком так, чтобы заслонить от него свою классную руководительницу.
— Знаешь что, Хоттабыч, — с трудом выдавил из себя Волька, — пошли домой, а?.. Здесь сегодня совсем неинтересно.
— Ага, — подхватил Женя, которого от беспокойства за Варвару Степановну трясло как в лихорадке, — верно, пошли… Погуляем по парку… и так далее…
— Что вы, о юные мои друзья! — простодушно отвечал Хоттабыч. — Мне никогда ещё не было так занятно, как в этом поистине волшебном шатре. Знаете что, уходите, а я вернусь к вам, лишь только закончится это столь увлекательное представление.
Только этого и не хватало: оставить Варвару Степановну наедине с ненавидящим её джинном!
Надо было во что бы то ни стало занять его внимание до начала второго отделения. А тогда Хоттабыча не оторвать от того, что будет происходить на манеже. Словом, надо было наисрочнейшим образом что-нибудь придумать, а Волька с перепугу за Варвару Степановну совсем растерялся. У него даже начали пощёлкивать зубы, что уже стало заинтересовывать Хоттабыча, которому до всего было дело.
— Так вот что, Хоттабыч, — нашёлся наконец не Волька, а Женя. — Одно из двух: или учиться, или не учиться!
И Волька и Хоттабыч посмотрели на него с одинаковым недоумением.
— Я говорю в том смысле, — пояснил им обоим Женя, — что раз мы с Хоттабычем договорились, что будем обучать его грамоте, то надо использовать каждую свободную минуту для учёбы. Верно я говорю, Хоттабыч?
— Твоё трудолюбие достойно высочайших похвал, о Женя, — растроганно отвечал Хоттабыч.
— А раз так, так вот тебе в руки цирковая программа, и мы немедленно начинаем по ней изучать с тобой азбуку. До конца антракта…
— С радостью и удовольствием, о Женя!
Женя развернул программку и ткнул пальцем в первую попавшуюся букву «А».
— Вот это буква «А». Понятно?
— Понятно, о Женя.
— Значит, какая это буква?
— Это буква «А», о Женя.
1
Униформистами называются сотрудники цирка, обслуживающие манеж и занятые постановкой и уборкой реквизита, то есть предметов, используемых артистами во время представлений.