«Вряд ли… А хорошо бы…»
Вечером ребята собрались у Геньки. Но погода была такая славная — вскоре вся четверка оказалась на улице.
Вышли на Неву. Как всегда, в теплый весенний вечер, набережные были полны гуляющих.
Ребята бродили долго. Прошли к Медному всаднику. Потом через мост Лейтенанта Шмидта — к загадочным каменным сфинксам. Потом к Университету. И, описав круг, снова вышли к Зимнему.
Говорили все больше о Витиной статье, о «Дон Кихоте».
— А как странно получается, — сказал Генька. — Когда-то наш генерал помогал испанцам. А потом — «Дон Кихот» нам…
— Это называется — международная солидарность трудящихся! — гладко, как по книжке, выпалила Оля.
— Без тебя не знали! — хмыкнул Витя. — Жаль только… в статье я… об этом забыл…
— Ну, ничего! В следующей добавишь! — успокоила Оля.
Все засмеялись.
Долго еще бродили ребята по Неве.
Уже давно зажглись фонари. Новые, изогнутые фонари, с непривычки они казались странными и даже смешными.
Все вместе проводили Витю на автобус. Ему было долго добираться до дому.
— А вспомните, мальчики, — усмехнулась Оля. — Когда Витя последний раз ныл?
— Чего-чего? — не понял Тишка.
Потом сообразил, засмеялся. Все стали припоминать: в самом деле: когда Витя ныл? Пришли к выводу, что в этом месяце и в прошлом — ни разу.
— Точно! — сказал Генька. — Отучился скулить! Факт!
Вскоре и Тишка ушел. А то в интернате попадет за позднее возвращение.
А Генька с Олей еще долго бродили по Неве.
И говорили, говорили. О чем? Обо всем…
Глаза у Оли нынче были серые, чуть зеленоватые. В другое время Генька не удержался бы, сказал — кошачьи. Но сейчас — промолчал.
Вышли к Исаакию. Скрытые за колоннами прожектора мягко подсвечивали огромные, позеленевшие от старости, бронзовые фигуры возле купола. И от этого необычного освещения казались они какими-то таинственными, словно летящими во тьме.
Генька и Оля долго молча разглядывали их. А потом опять шагали и шагали. По необыкновенному городу, их родному, самому красивому. По городу, в котором так мечтал побывать «Дон Кихот»! А может — еще и побывает?!